Полина Александровская

Заметки о временах года

весна

***

я не знаю, отчего родится эта поэма

может быть, увижу падающую звезду,

дугообразный закат

или просто девушку в сером

в такт шагам неспешно раздаются строки –

это путешествие в несколько строф,

катренов, главное –

не глядеть себе под ноги

случайные рифмы, перед цезурой встречаясь,

выгадывают время на остановку:

еще один бар – захожу,

с улицей не прощаясь

у меня нет карты, дробящей на клетки местность,

как не существует стройности улиц этого текста,

где за каждой запятой –

синяя неизвестность

слова цвета чайной розы сюда добавить,

эпитеты и ассонансы – в верных местах,

поэму можно воздвигнуть

на этих условных лесах

но вот объявлен финал пути,

я через черный ход исчезаю,

напоследок ничего

не исправляя

***

Мой сладкий путь,

летящийся струей

через леса, поля и горы,

чрез жизнь твою,

Моя любовь,

через глаза, слезу и ребра.

Подняв тропу,

разжать на красные молекулы,

переложить на тонкие листы,

Моя любовь,

прошить тобой насквозь.

Моя любовь,

Моя любовь,

Моя любовь!

Держи мою строку,

пей жизнь мою по буквам

и разжимай, и разложи,

и распусти, и вылей все,

Моя любовь!

Я книга. Я книга между книг.

Возьми меня, читай меня,

пиши меня и вырви все листы,

Моя любовь,

где не было еще вот этих слов:

«Моя любовь,

Моя любовь,

Моя любовь!».

***

как будто обнимаешь тополь

или целуешься с цветком

прохладным

как внемлешь тишине полей

и словно ластишься к воде

прибрежной

как быть обласканною солнцем

или согретою землей

вечерней

все это значит

мое небо

быть

с тобой

***

писала это стихотворение в воскресенье,

сидя в парке и слушая шепот фонтана

(в рубаи это – источник жизни, и вода его – святая)

на страницу прилег одуванчик,

научить мои строки парить и до земного не опускаться

ближе к часу заката уже знала, стих – не тюрьма,

ему решетки рифм возводить не надо

всем дирижирует ритм

и кивание спелой кроны стало мне высшей наградой

дописываю текст на коленках,

выкупавшись в потоке сиреневого аромата

если бы ты меня в тот момент увидел,

верно, влюбился бы,

юный читатель

***

есть такие мальчики с пыльным ровным загаром

который выдает места их обитания

(поле, дорога, река, пруд, просека)

у таких мальчиков седой хохолок на затылке

и цвета какао синяки на шершавых коленках

они любят наблюдать за жуками, вспоминая средневековые пытки

каждое утро идут строить деревянную плотину

и долго жуют травинку у реки, ржавой по берегам

на турниках превращаются в стройных легких насекомых

они глядят на мир с высоты раскидистого древа

таскают в кармане потрепанный английский словарь

мечтая уплыть в зеленую страну Кука

один из таких молодых людей – мой герой

я знаю, что в тайне он

подглядывает за соседской девчонкой

ночами как парное молоко она спит на летней кухне

пыльца на щечках, веки как колодезная вода

на столе расписные бумажные куклы

этим летом у нее начали расти грудки

нежный и спелый белый налив

а он уже знает

что она еще не завела свой хлопковый first bra

***

почему море солёное?

Оно полно твоих слёз

почему солнце желтое?

Оно отражает блеск твоих волос

почему ночью кошка серая?

Она прячется в твоих глазах

почему молоко белое?

Оно разлито на твоих плечах

почему лепестки розовые?

Они упали на твои уста

почему я так люблю природу? –

Ты же в этом вся

лето

***

поэзия – та еще женщина,

но она не на ту напала

я тихая, но ведь тоже стерва

и тяну на себя одеяло

а под ним

соревнуются

бьются в кровь

совокупляются

ритмы-идеи-образы-рифмы

которые никак не кончают и не кончаются

и это не просто оргия

это – любовь

марина

взгляд не взор, но есть оценка

мой кивок даёт обет

это плечо не умеет говорить нет –

так вижу себя через тебя:

святость – это по годам

ревность – это по зубам

бесовщина – это Ваше.

ложь и правду,

жизнь, игру,

все живое, все хмельное,

гордость, свежесть, прямоту,

стыдобу, неразделённость,

нежность, твердость,

отрешённость –

всё, что в женщине

должно бˊыть,

всё, за чем мужчина

рискнет плыть –

тайно всё

от-

дала

мне

Мари-

на.

***

покорно быть и плыть

в пространстве тысячи событий

наш жизненный проложен путь

и закреплён на карте, где родинки –

координаты всех открытий

нам ясен этот путь

всё для того, чтобы однажды с тропы свернуть

сойти с лыжни

забыть координаты

заблудиться

но вдруг найтись

и подгоняемой томящим чувством недостачи

бежать, не глядя, в тёмный лес

так долго, что трава по пояс, сердце – в пятки

о тёмный лес

играть где в прятки не время и не место

в котором вовсе нет понятиев таких

как время или место

брести и не глядеть назад

чтобы в столп мне соляной не обратиться

всё глубже и темней

как будто бы известно

что вот за чёрной елью – хижина

узнать, что этот дом

мой новый – старый твой

и суждено нам быть теперь вдвоём

уходим в ночь к тебе

ты страшен и глубок и темен

как лес запретный

проснувшись поутру увидеть,

что родинок созвездия,

как воздух и восход,

рождаются с тобой

и появились новые, от той тропы левее

***

этой весной сирень источала запах тени

а повести бунина были аромата сирени

что случится в тот вечер, она по книге гадала

ощущая в воздухе что-то такое, о чём нашептала подруга на сеновале

от предчувствий и томлений спешила укрыться сумраком мая

он был знакомый из соседней деревни

их разделяли смешанный редкий лес и несколько полных лет

после знойного дня, подставляя солнцу то пятки, то коленки

он пах как луг, за день небом прогретый

приторно-влажные нотки во впадинах и оврагах

как раз о таком мечтала она перед сном

стыдливо себя под одеялом гладя

свидание у осиновой рощи, манящей шёпотом и прохладой

закат провожал её через поле, тропинку росой заметая

серебром он светился издалека, орлиный глаз метался по