* * *

Тибет. Монастырь в окрестностях Кайласа.

Лето 1939 года в Тибете выдалось холодным. Настоятель монастыря Лобсанг Норбу, одетый в теплую одежду бордового цвета, перебирая четки из сандалового дерева, наблюдал из окна за своими монахами. Монахи, с тревожными лицами, хаотично бегали, и от них то и дело доносились фразы: «Это нужно спрятать. Беги быстрее и прячь ее».

В двери настоятельской кельи постучали.

– Входи! – пригласил он хранителя библиотеки, узнав его по характерному шарканью и одышке.

– Вызывал? – спросил пожилой хранитель, подойдя к столу.

– Возьми ее и хорошенько спрячь! – Настоятель завернул книгу, сделанную из стопки длинных полос кожи, в плотную ткань шафранового цвета и передал ее хранителю.

Хранитель двумя руками взял книгу и спустился в тайное подземелье, о котором знало всего несколько человек. Отодвинув отшлифованный камень от стены, он спрятал книгу в небольшую нишу. Тщательно убрав за собой следы, поднялся на поверхность. Во дворе монастыря он увидел группу вооруженных людей, одетых в военную форму. Они были европейцами, но не англичанами. Те уже давно обосновались в соседней Индии и были хорошо известны настоятелю.

Офицер, одетый в черную форму, подошел к настоятелю и стал ему что-то говорить. Переводчик из тибетцев принялся быстро переводить:

– Мы пришли с миром. Нам нужна «Книга жизни и смерти», а также человек, который ее переведет.

– Книга, о которой вы говорите, является священной для нашего народа и не может быть выдана в чужие руки, – вежливо ответил настоятель. – Могу ли я вам еще чем-нибудь помочь?

– Можете! Нам нужен проводник, который приведет нас к Агарте. От надежных людей мне точно известно, что проход в эту «подземную страну» находится где-то в окрестностях Кайласа. Мы имеем сообщение к руководителям этой страны от нашего фюрера – Адольфа Гитлера.

– Не знаю, с кем вы говорили, но ваши «надежные люди» понятия не имеют, что это за страна, – снисходительно улыбнулся настоятель.

– Не просветит ли уважаемый настоятель невежественных европейцев? – сквозь зубы проговорил офицер. Гауптштурмфюрер СС Бруно Бергер был ведущим антропологом в «Аненербе». За его работами следил сам Гиммлер. В Тибете он искал признаки нордических рас у местных жителей, сделав антропологические измерения трехсот тибетцев и бесчисленные гипсовые слепки с их черепов. Пока все его исследования подтверждали, что тибетцев нельзя отнести к арийским народам. Недавно из Берлина пришел приказ о прекращении экспедиции. Европа была на пороге большой войны, и им нужно было успеть вернуться. Напоследок он, не получив разрешения у руководителя экспедиции – Эрнеста Шеффера, с которым у него не сложились отношения, решил самостоятельно узнать о тайнах, которые охранял этот древний монастырь.

– Об Агарте могу сказать лишь одно – это «священное место, куда дойдет лишь тот, кто позван». На этом закончим!

– Мы закончим тогда, когда я скажу! – мрачно ответил покрасневший от унижения Бергер. Эти «желтолицые обезьяны» за год с лишним, который он провел в этой горной стране, стали его сильно раздражать. – Собрать всех монахов во дворе!

Солдаты быстро согнали монахов и выстроили их в шеренгу.

– Кто знает, где находится «Книга жизни и смерти»? – громко спросил Бергер.

Некоторое время никто не отвечал, но один из молодых монахов взглядом указал на хранителя библиотеки. Его вывели из строя и приказали принести книгу, иначе расстреляют всех остальных. Хранитель растерялся и стал пристально смотреть в глаза каждому монаху. Многие из них владели телепатией. Монахи сообщили, чтобы он этого не делал. Они готовы к смерти. Тогда эсэсовцы одного за другим стали расстреливать монахов.

Когда в живых остался только настоятель, Бергер уставился взглядом удава в хранителя и сказал:

– Сейчас я на твоих глазах буду пытать твоего настоятеля. Если ты выдашь мне книгу, то я оставлю вас в живых.

Настоятель приставил свою правую ладонь к сердцу и замертво упал на землю.

– Мертв! – пощупав его пульс, констатировал медик.

– Сюда поднимается караван! – закричал дозорный. – Довольно большой. Будут примерно через час.

– Бросьте убитых в ту деревянную постройку и сожгите монастырь. Хранителя берем с собой. Уходим в сторону Индии, – приказал Бергер.

Через полчаса на фоне вечернего неба ярко пылал монастырь, в котором не прекращались службы почти полтысячи лет.

Никита Огарков вышел из гостиницы и бросил портфель с ноутбуком на заднее сиденье своего нового «форда». Командировка в город Котлас, длившаяся почти две недели, завершилась. Предстоял долгий путь домой в Архангельск.

Три недели назад начальник поручил ему разобраться с заявлениями жителей нескольких деревень – потомков староверов, которые жаловались на то, что рыба, выловленная в реке Северная Двина, на берегу которой они проживали уже много столетий, оказалась отравленной.

Огарков, как старший помощник прокурора Архангельской межрайонной природоохранной прокуратуры, отправился вместе с криминалистами на место происшествия, чтобы собрать пробы из реки и колодцев. Он знал, что утилизация промышленных отходов – дело дорогостоящее и некоторые предприятия ради экономии сливают их в реку. Экспертиза показала значительное превышение предельно допустимых концентраций вредных веществ в пробах, характерных для отходов целлюлозно-бумажного комбината.

Для продолжения расследования Огарков выехал в город Котлас, где располагался комбинат. Однако его директор уже при первой встрече предложил ему «замять дело» и на листке бумаги, лежащем на столе, синим фломастером написал довольно большую сумму в долларах. А также мимоходом намекнул, что владельцу завода, который баллотировался на пост губернатора области, скандал сейчас не нужен.

Никиту всегда возмущали хозяева жизни, которые ради своей выгоды оставляли за собой «выжженную пустыню». К тому же в данном случае речь шла о любимой реке, на которой прошло его детство. Поэтому он четко дал понять, что доведет дело до конца.

– Смотри, прокурор! Тебе жить! – прозвучало ему в спину, когда он выходил из кабинета.

Возвращался в Архангельск Огарков по трассе М8 в хорошем настроении, любуясь осенними видами Северной Двины. Иногда он останавливал машину, чтобы сделать несколько фотоснимков. На душе было спокойно, так как все документы он отправил с помощником, незаметно уехавшим на рейсовом автобусе.

Неожиданно раздались автомобильные гудки. В зеркале заднего вида Никита увидел черный «гелендваген», пытавшийся обогнать его автомобиль. В следующий момент «гелендваген» поравнялся с ним, а затем резко ударил в водительскую дверь. Машина Огаркова кувырком полетела с крутого склона прямо в реку. Глубокий омут, высверленный водоворотами, характерными для этого участка реки, принял в себя очередного пленника.