Я знаю, что нежнейший май

Пред оком вечности – ничтожен.

Но птица я – и не пеняй,

Что легкий мне закон положен.

М. Цветаева

– Что у вас, Елизавета Федоровна? – Генеральныйдиректор поднял на нее свои тусклые глаза.

– Заявление об отпуске, – пролепетала Лиза, всегдачувствовавшая себя неуютно при новом шефе.

– Об отпуске? Что ж, прекрасно! – Он подмахнулзаявление.

Слава богу, подумала Лиза, две недели не буду видеть твоютухлую морду. Она хотела взять у него из рук свое заявление, но ВладленСтепанович задержал его.

– Кстати, Елизавета Федоровна, после отпуска на работуможете не возвращаться.

– То есть как? – ахнула Лиза.

– Вы уволены. Разумеется, вы получите все, что вампричитается, но после отпуска считайте себя свободной.

– Но почему?

– Мы не сработаемся!

– А, понятно, – пробормотала Лиза и, несмотря нато что внутри у нее все дрожало, собралась с силами и бросила уже от двери: –Счастливо мести!

– Что? – не понял шеф.

– Ну вы же новая метла!

– Можете уже завтра не выходить на работу, госпожа Кот.

– Вот за это спасибо! И желаю вам самых низкихрейтингов!

С этими словами она вышла в приемную и что было сил хлопнуладверью. Дрожа от злости и обиды, она почти бежала по коридору.

– Лизочек, ты что? – остановил ее мелодичный голосИнны.

– О, я как раз к тебе! Вот!

– В отпуск собралась? И куда на сей раз?

– В жопу!

– Что? – ахнула Инна.

– Он меня уволил! Сказал, чтобы после отпуска невыходила на работу!

Инна завела ее в свой кабинет, налила рюмку коньяку:

– Выпей!

– Я за рулем! – привычно возразила Лиза.

– Ничего, тебе надо!

Лиза залпом выпила коньяк:

– Фу, гадость какая!

– Много ты понимаешь! Это «Хенесси»!

– Все равно гадость!

– Значит, он начал с тебя! Интересно, кто следующий…

Всякий раз, подходя к своей машине, Лиза испытывала что-топохожее на любовь. Два месяца она ездила на новенькой «Шкоде-Фелиции» и немогла нарадоваться на свою «Фелю». Это была третья машина в Лизиной жизни, но кдвум прежним она ничего подобного не чувствовала. Машина и машина, средствопередвижения. А «Феля» была как близкая подруга, как что-то родное. Неужелипридется ее продать? Нет, ни за что! Но ведь денег теперь не будет. Отпускные яполучу, на них надо продержаться как можно дольше. А бабушка? Что я бабушкескажу? Она так расстроится… Нельзя ей говорить. Пока что я в отпуске, а за этовремя что-нибудь придумается. Надо разослать по Интернету резюме. Хотя что ятак найду? Уж этот гад постарается испортить мне репутацию. Зря я, наверное,ему нахамила… Нет, не зря! И потом, он первый начал! Разве так увольняют?«После отпуска можете не выходить…» Скотина! Я в этой компании с первого дня,можно сказать – стояла у истоков, а он… Лиза шмыгнула носом. Но как его поганаярожа вытянулась, когда я сказала ему, что он новая метла… Приятно вспомнить!Оказывается, даже в увольнении может быть приятный момент… Ну ничего, он ещепожалеет, где он найдет такого программного директора? К тому же сейчас тамначнется разброд и шатание. Люди будут бояться, кто-то наверняка станетподличать, куда ж без этого. Все худшее всплывет, а то хорошее, что было у нас,в ближайшем будущем сойдет на нет, и это не может не отразиться на работе.Впрочем, меня это уже не касается. Я уволена и должна думать о себе, и даже нестолько о себе, сколько о бабушке. Она старенькая, ей вредно волноваться. Нет,я пока ничего ей говорить не буду. Звонить мне домой с соболезнованиями никтоне станет, да и мало кто знает домашний телефон, а мобильник всегда при мне. Вотпуск я собиралась с пятнадцатого, значит, до пятнадцатого надо делать вид,что я хожу на работу. Буду утром уходить и возвращаться вечером. Бабушка недогадается. А, ладно, вспомню Скарлетт О'Хара и буду жить сегодняшним днем,мало ли какие сюрпризы может подкинуть жизнь…

И Лиза поехала в «Седьмой континент» покупать бабушке еелюбимые пирожные. Кроме бабушки, у нее никого не было.

– Лиза, ты знаешь, кто звонил? – встретила еебабушка, хрупкая и до сих пор красивая женщина.

– И кто же? Привет! – Лиза чмокнула бабушку в нос.

– Ада!

– Какая Ада?

– Ты с ума сошла? Твоя подруга Ариадна!

– Да ты что?! Откуда?

– Представь себе, она в Москве и жаждет общаться! Мы сней так хорошо поговорили, наверное, битый час болтали!

– И ты, конечно, хвасталась моими успехами? –ласково улыбнулась Лиза, надевая тапочки.

– Естественно! Но и она тоже хвасталась! У нее родилсясын, и ему уже три года, а ты даже не знала!

– Ну надо же, кто бы мог подумать…

– Лиза, ты не рада?

– Почему, рада, просто я устала, этот наш новый досталменя до печенок…

– О работе после еды! – твердо заявила Ксения Леонтьевна.Она считала, что разговоры о работе во время еды портят аппетит. К тому же этодурной тон. – Ты только взгляни, какую я купила кастрюльку! Простозагляденье! Такие нежные тона, и, как ты думаешь, чье производство? Представьсебе, наше! Я сначала даже не поверила. Вот ведь могут же! Великая вещь –конкуренция. Там был огромный выбор, но в душу мне запала именно эта. И вотподи ж ты… Наша! Знаешь, это приятно.

– Квасной патриотизм знаю, а теперь еще и кастрюльныйпоявился, – засмеялась Лиза. Но кастрюлька и вправду была очень красивая.Белая, с изящными нежно-голубыми цветочками и голубой пупочкой накрышке. – Что ты еще купила?

– Да так, по мелочи… Но все очень нужное. Денег,конечно, кучу истратила, но мы ведь теперь можем себе это позволить, да?

– Ну конечно, бабуля! – с болью в сердце сказалаЛиза. – Ну расскажи про Адку. Где она, что?

– Она послезавтра отмечает день своего рождения и хочеттебя видеть! Но она еще позвонит и сама все расскажет. Милая девочка, и я рада,что у нее все устроилось. Я очень хочу ее повидать, жаль, сына она не привезла.Его зовут Арчи. Все-таки лучше было бы дать ему русское имя.

– Но, бабушка, он все-таки австралиец!

– Ну есть же какие-то общие имена… Петр, Александр… Атут Арчибальд!