— О, Хризостом! — простонал Тадеуш Бертингас, заместитель директора Бюро коммуникаций Скопления Аврора. Он помянул святого — покровителя проповедников и составителей политических докладов.

Святой Иоанн Златоуст — по-здешнему Хризостом — был вселенским патриархом в Константинополе и жил в 3407–3347 годы до эры Пакта. Мощи святого обратились в прах еще до того, как на Земле появился на свет первый прибор искусственного разума. И разумеется, задолго до того, как титулованные пижоны Главного центра, на дворянских грамотах которых еще сургуч не остыл, научились проникать в военные шифросети — только для того, чтобы посылать разные там поздравления со всякими официальными и неофициальными праздниками своим собутыльникам с периферии…

Получив подобное сообщение, прочитать которое можно было только на экране светоблока, дворцовые шавки ничтоже сумняшеся поднимали по тревоге весь штат Бюро коммуникаций и держали его в напряжении всю ночь. Это кодированное послание наверняка будет таким же тупым и бессвязным, как и все предыдущие. Дворцовым штабистам даже удалось найти его, Бертингаса — при всем при том, что несколько недель подряд он старательно скрывал ото всех, где будет ночевать.

Помощник Бертингаса Джина Ринальди в данном, случае вполне могла заменить его и легко бы расшифровала послание или же, скорее всего, отправила бы его в хранилище входящих документов, а уже потом, плотно Позавтракав, дежурный персонал приступил бы к работе.

— Джина, — позвал он и повернулся к ширмам, которые перегораживали его кабинет. Высотой ширмы были чуть побольше человеческого роста. — Не поможешь мне? Кажется, автодешифратор барахлит…

Жужжание принтеров за ширмами, звяканье чашек с кофе и гул недовольных голосов — кому же понравится вставать затемно — мгновенно смолкли.

— Разумеется, Тэд, — отозвалась помощница.

«Нет, ей нельзя, — отрезал прибор искусственного разума, лежащий у него на столе. — Во мне содержится сверхсекретное послание, а у нее нет…»

— Заткнись. Ты сломан, — сказал Бертингас и отсоединил ПИР от блока приема сообщений. Есть-таки своя прелесть в соединении с помощью проводов.

Джина Ринальди проворно переступила порог и подошла к его столу. Не спрашивая разрешения, она придвинула стул, села и разгладила на бедрах короткую юбку. Джина пододвинулась поближе к блоку сообщений, коснувшись при этом колена Бертингаса своим, затянутым в нейлон, просунула стройное плечо Бертингасу под руку и провела длинными черными волосами по его лицу. Джина притворилась, что не интересуется реакцией Бертингаса, однако на ее лице появилась лукавая улыбка.

— Впечатляет, — произнесла Ринальди, кивнув на заголовок сообщения.

Она быстро набрала на компьютере личный логокод Бертингаса и пароль заместителя директора Бюро коммуникаций и принялась за расшифровку.

Джина человеком не была, она принадлежала к расе деоорти. Бертингасу ни разу не доводилось видеть деоорти-мужчин или деоорти-гермафродитов, но он знал, что где-то такие существуют. Внешне Джина очень походила на обычную женщину, в толпе не отличишь. Но, поглядев на Джину внимательнее, можно было увидеть множество отличий. Во-первых, Джина была чересчур уж худая. Метаболизм ее тела был иным, чем у человека, и важную роль играл стабилизированный натрий. Кожа у Джины была темно-желтой и при искусственном освещении становилась почти оранжевой. Сухая и прохладная на ощупь, кожа напоминала дорогой сафьян тонкой выделки.

По-настоящему Джину выдавало лицо: слишком широкие скулы, чересчур широко посаженные огромные глаза. Надбровные дуги сильно выдавались вперед, длинные брови поднимались к вискам, черные глаза почти без белков делали взгляд Джины чуть диковатым.

Джина обладала незаурядной интуицией. Она сразу ухватывала суть вопроса и умела выстраивать длинные логические цепи. Ее невозможно было сбить с толку всякими там софизмами, словесными уловками и фальшивым пафосом. Нет, Джина умела не обращать внимания на словесную шелуху и чувствовала себя как рыба в воде среди нагромождения самых противоречивых суждений и фактов. Столкнувшись с какой-нибудь проблемой, она всегда могла найти приемлемое решение — и за это Бертингас высоко ее ценил.

Благодаря своему таланту Джина Ринальди заняла довольно высокий пост в Бюро коммуникаций, где доминировали представители человеческой расы, получила собственный угол за ширмами в кабинете начальника и заработала право использовать в качестве персонального логокода часть своей инопланетной фамилии, а не просто номер, как у большинства других сотрудников Бюро.

И вот под ее умелыми руками текст светоблокового послания Главного центра из мешанины цифр и букв превратился во вполне осмысленное сообщение:

Бертингас присвистнул. Джина повернула голову, и ее губы оказались в нескольких сантиметрах от его губ. Она вопросительно подняла бровь.