Алексей Абрамов

Шары

– Эх, – не в первый раз, протяжно вздохнул Артем. Дал себе обещание не впадать в уныние, – И вообще, кто этой голове хозяин? – мысленно спросил он у самого себя. Но через десяток шагов в голове раздавалось все тоже, досадливое – Э-эх. Не то. Все не то! В междометиях чувствовалась горечь.

Незаметно для самого себя правая рука дернулась, отшвырнула нечто невидимое, но жест не помог. Легкая душевная хмарь, намного легче сгустка тяжелого негатива, что наваливается тогда, когда, действительно есть проблемы – сейчас расстраивала почему – то больше.

В таких случаях он обычно пытался разобраться в причине плохого настроения, расслаивал его на пласты – один тоньше другого, и докапывался до той самой червоточины, что бередила нутро. Наполняла его легким зудом, и легкой тошнинкой, что заставляла морщить подбородок, делая носогубные складки еще резче.

Артем тонким скребком снял еще один пласт мысли. Для этого пришлось зачерпнуть воспоминаний.

Прошлый год. Насыщенный. Яркий, как калейдоскоп. Калейдоскоп новых лиц, имен, салонов самолетов, купе поездов, разносортных автомобилей. И очень соленое море, что адски жжет и щиплет ранки изнуренного бесконечной работой тела.

Тогда, после многолетнего перерыва он, наконец – то выбрался в малый приморский городок. Поездка была не первой. Год выдался насыщенным на командировки, и не любимая, обычно скудная, на «внеплановые отпуска» работа вдруг перестала такой быть и примерила амплуа рога изобилия. Великий Новгород, Астрахань и что – то еще. Великая страна.

Убедиться в этом, сидя дома перед телевизором – невозможно. Так можно стать только патриотом.

Черно-белый маяк, выкрашенный горизонтально по кирпичам и неширокая набережная, что тянулась на несколько километров стал любимым местом. Слепящим днем, когда на все приходилось смотреть, сильно прищурившись и красочно – ярким, местами шумным – ночью.

Из стилизованных под древнегреческие таверны, с разбитыми амфорами у входов и из простецки – слепленных, наскоро огороженных плетеным забором кабаков льется разносортная музыка. Однако на цены это не влияет. Они кусаются и за добротным забором и за хлипкой перегородкой. А потом море. Много теплого моря. Солнца. Свежего ветра. Всего того, что позволяет забыться и наполниться, действительно, новыми впечатлениями.

– Эээ – эх, – снова вздохнул Артем. Говорили же. А он не послушал. Вокруг все было тоже самое. Та же брусчатая набережная, уютные кафешки, что зазывали мячками потолочных светильников и рой крылатой живности, что носится вокруг фонарей по своей орбите. Даже репертуар тот же самый.

Нет эффекта первого впечатления, что накрыл в прошлом году. Говорят же – не стоит ездить туда, где уже был. Вот и сейчас почудилось – его обманули. Под ногами расстилается каменистый пляж. Волны бьются об огромные уродливые валуны. Камни поросли бахромой тины. То, что так впечатлило тогда сейчас вообще не вызывает никаких чувств.

Утром разбудил звонок администратора. В сонной голове, всплыло, – экскурсия. – И за каким… записался вчера? – вопрошал он себя. Повернулся на бок и устроился удобнее, чтобы продолжить. Но врожденная ответственность выдернула из одноместной кровати двухместного номера и принудила взять трубку.

– Вы, наверное, часы на местное время не перевели? – не дав промолвить – Але, – с южным акцентом выпалил администратор. Засмеялся. – Автобус подъехал. Выходите.

Подскочил, как ужаленный и понесся в предрассветной мгле по полуосвещенным этажам к выходу из отеля. Все понятно. – Его забирали первым. Поэтому так рано. Артем аккуратно приземлился в кресло нового салона и закрыл глаза. Впал в дрему.

Микроавтобус петляет по темным улочкам, просачивается сквозь зелень, что гладит фургон по крыше, всасывает в салон группки людей. Отважных путешественников, среди отдыхающих – мало. Объект экскурсии за 600 километров. В середине целой страны. Чтобы доехать, надо проехать всего – то полстраны. – Расчет дался несложно. Усмехнулся и приоткрыл глаза. – Не густо.

С пассажирами не густо. Салон еле – еле заполнен наполовину. Места хватает на всех. С избытком. И еще осталось. Столько, что на одного человека приходится по три кресла, где можно растянуться и спать.

Сквозь щелочку глаз, когда ухаб на горной дороге вырвал из сна, увидел аккуратную девичью ступню, в кожаных сандалиях, что свисала с сиденья в трех рядах от него. Владелица беззаботно дремлет. Через проход примостилась бабушка с внуком. Малый сделал из старушки подушку и, сложив руки на груди, утопал в плече.

Она сжимает пухлые губы и категорично машет головой, словно отрицая то, что происходит вокруг. Вокруг стоят раскладные столы, заваленные магнитиками и окрашенными поделками из глины, куклы и другая мелочь, чье предназначение когда-нибудь напомнить о месте, где вы их приобрели.

Ирина еще раз замотала головой и сложила на лице плаксивую гримасу. Невысокого роста, с короткой, чуть ниже маленьких ушей – стрижкой. Волосы черного цвета и широкая, открытая улыбка. Сейчас она появляется реже.

А пятачок, где группу оставил экскурсовод, а сам убежал договариваться с местными о пропуске в неизвестное место, накалялся. Не от солнца. Хотя оно палило еще, не достигнув зенита. Артем ехал один, что сузило круг его общения до общения с самим собой, а автобус уже знал и кипел недовольством.

Вместо полуторадневной поездки, как обещали, зазывалы – продавцы экскурсий, путь туда и обратно с осмотром всех достопримечательностей по самым скромным подсчетам водителя и сопровождающего группы, они долго шевелили губами и перебирали пальцами займет три дня или больше.

Выяснилось это только во второй половине дня, ближе к вечеру, когда автобус уже прилично отъехал от средиземноморского побережья. Ловушка, расставленная опытными торгашами – захлопнулась. Водитель и сопровождающий ни при чем. До торгашей рукой не достать. Обратно девять часов езды. Сотни долларов уплачены.

Гнев бьет из окон автобуса, и направлен он не только на невидимых и далеких продавцов экскурсий, но и на соседей по салону. Невидимый ров разделил сиденья на два лагеря и те, кто еще утром улыбался соседу, теперь смотрел исподлобья.

Горюют те, кто приехал отдохнуть на недельку. Как громогласно заявила тучная тетка – она не собирается из семи дней тура выделять целых три на одну экскурсию. Далее следовало предложение осмотреть все галопом, отказаться от двухдневного ночлега, уложиться в день – полтора и по – быстренькому вернуться в отель. Повисла пауза.

Из другого лагеря робко донеслось, – Уплачено – то за три дня. Почему я должен вместо трех дней из-за вас довольствоваться двумя, ночевать в автобусе и отказаться от трёхразового питания? За что тоже было уплачено. Как навозный жук пробасил, выкатил слова мужичок. Он – то приехал на недельку другую.

Артем понимал все прелести здорового нейтралитета. Его и занял. В пол-уха слушал по-своему страдальческие доводы стороны. Ему было безразлично, чем окончится не утихающий спор. Приехал он на две недели и три дня, вычеркнутые из них, большой потерей не будут, – сказал он и сделал губы уточкой. Даже если красоты, обещанные водителем, не будут таким уж великолепными в своей дряхлости, подвисшей в безвременье. Полная пустота и безразличие.

Настроения в группе меняются. От спора, криков и возвышенных тонов люди перешли к диалогу. Устали? Надоело? Может быть, поняли, что криком делу не поможешь или пошли на хитрость. Кто-то предложил просто проголосовать, путем поднятия рук, за минимальный срок экскурсии и за тот, что запланирован по-восточному лукавыми экскурсоводами. Голоса нескольких подростков, как не настаивали родители – не считали. Взрослые примерно разделились пополам. Новая идея, от которой на минуту повеяло новизной и надеждой на мир – тут же приобрела оттенок провальности. От чего всем стало грустно, а в салоне тише. Под капотом на подъеме зафыркал, тужась, двигатель. Артем снова закрыл глаза.

В лицо дует свежий, холодной ветер. Какой дует на стыке гор и степи. Стравливает горный воздух сквозь обрывистые ущелья.

– Вы, как? Как настроены? – быстро затараторила девушка. Заглянула