Мамы всякие нужны. Весёлые и не очень, полненькие и худенькие, с длинными волосами и с короткой стрижкой, блондинки и рыженькие, в джинсах с дырками и в строгих деловых костюмах. Очень хороши молодые мамы лет двадцати пяти! Но и мамы взрослые, тридцатилетние и (ого!) даже старше тоже самые-самые красивые для своих детей.

Папы тоже нужны всем. Папы большие и маленькие, папы, которые любят футбол, ничем не хуже тех пап, которые обожают рыбалку. Папа может быть даже строгим. Ему это положено. Но если строгий папа три раза наругает, а потом один раз купит большую шоколадку – это очень даже неплохой папа.

А мамам и папам больше всего на свете нужны дети. Родителям пригождаются всякие дети. Весёлых, умных, послушных любят все. Но, не удивляйтесь – папы и мамы любят даже самых противных детей. Представьте себе: маленький, жирный, вечносопливый мальчик. Всё время ревёт, куксится, всем недоволен. Ничего, кроме шоколадных зайчиков, в рот брать не желает, дёргает за хвост кошку, бросается козявками в самых лучших друзей и ворчит по любому поводу. И даже таких детей папы и мамы очень любят. Зачем им это нужно? Непонятно.

Жила-была одна семья: мама, папа и две дочки. Папа был банкиром. Он приносил с работы деньги и складывал их в большую стеклянную банку. Мама была «бухгалтер». Она доставала из стеклянной банки деньги, разглаживала их большим утюгом, внимательно пересчитывала и относила в другой банк – такой большой и красивый дом, вокруг которого стояли тоже большие и красивые машины. Вообще-то мама сначала была музыкантом. Она закончила консерваторию и умела играть на пианино. Дочки думали, что в консерватории маму научили консервировать солёные помидоры и сладкие вишенки на зиму. Но оказалось, что консерватория – это место, где учат играть концерты («конСерты» на старинном языке). Что такое концерт – девочки знали уже давно. Это когда в гости к ним приходили сразу обе их бабушки, громко включали телевизор и пытались одновременно говорить о погоде и огороде. Бабушек очень любили две кошки, Мотя и Котя, обитавшие под кроватью мамы и папы. Они обожали послушать телевизор и про погоду с огородами, а потому выбегали к бабушкам, задрав хвосты, и начинали громко мяукать. Замечательный концерт получался.

Девочек звали Милена и Вилена. Они были близнецы. Почему их так назвали? Потому что папа и мама не ожидали, что у них получатся сразу две девочки. Они рассчитывали только на одну и заранее придумали ей имя – Лена. Потому что так звали бабушек: Лена Михайловна и Лена Викторовна. Но получилось две дочки, а потому из одного имени нужно было как-то сделать два. Думали мама с папой, думали и решили так. Одна дочка получилась хорошая и весёлая. Она всё время улыбалась, делала губки бантиком и ласково говорила всем: «Ми-ми– ми». Её назвали Миленой. Вторая дочка, как часто бывает, получилась, наоборот: капризная, губки всегда поджаты, кулачками размахивает и кричит пронзительно: «Ви-и-и-и!» Как будто это поросёнок, а не дочка таких замечательных родителей. Значит, быть ей Виленой – решили папа и мама.

Вообще, близнецы у мамы с папой получились какие-то и похожие, и разные одновременно. Личики у девочек были круглые, носики пуговками, глазки синенькие, как васильки.

Если присмотреться к Миле – то губки у неё пухленькие, а Виля нижнюю губу так втягивает, что напоминает слоника, у которого хобот злой крокодил откусил. И, наверное, из-за этого крокодила, который подкрался к Вилиной кроватке незаметно от папы и мамы, настроение у девочки навсегда испортилось. Дают ей манную кашу – она требует йогурта с вишней. Кормят вишнёвым йогуртом – она плюётся и говорит, что без бананового мусса умрёт за сто секунд. А Миля – знай себе, ест всё, что мама в тарелку положит. Ещё и добавки просит.

Когда сестрёнкам исполнилось пять лет, они дружно начали просить родителей завести им домашних питомцев. Принесли Миле и Виле кошку Мотю. Миля кошку за ушком почесала, дала вкусных кошачьих сухариков и спать на подушечку уложила. Но Виля кошке спать не дала. За хвост её дёрнула и с рёвом потребовала от родителей, чтобы они купили ей голую крысу породы «сфинкс», как у Варьки из старшей группы. Тут уже мама не выдержала: «Или я – или крыса голая. Да хоть одетая! Не хочу крысу в своём доме видеть!» – и всё тут. Добрый папа стал на минутку строгим, но справедливым, и вместо голой крысы принёс ещё одну кошку. Правда, все-таки голую, той же породы «сфинкс». Котей её назвали. Виля слегка успокоилась, и кошку новую за хвост дёргала не часто. Всего четыре раза в день.

Шло время. Как-то девочкам на день рождения подарили воздушные шарики. Миле – красный, зелёный и жёлтый, как цвета у светофора. А Виле – белый, розовый и голубой. Миля стала шарики в воздух подбрасывать: прыгает, радуется и кричит: «Оп-ля, оп-ля!» А Виля свои шарики к груди ручками прижимает, сдавливает что есть сил, и воздух из них выходит с таким противным звуком: «П-сссст». Тут папа маме и говорит: «Миля у нас настоящая оптимистка. А Вилька – та уж точно песссс-имистом растёт».

Мама согласилась, только почему-то заплакала и начала поочерёдно названивать бабушкам: Лене Михайловне и Лене Викторовне. Что с Вилей делать? Совет нужен. Бабушки своих внучек тоже очень любили и сильно за них переживали. Прибежали обе, и давай переживать, охать и ахать: как их внучки дальше жить будут? Так разволновались, что валерьянку начали себе в стакан с водой капать. Котя с Мотей тут же – прыг к ним на колени. Лекарство разлилось на пол, а кошкам только этого и надо. Им от валерьянки только веселей становится. Опять концерт удался!

На том семейном совете так все вместе и решили – показать девочек Жасмин Алладиновне. Про неё говорили, что она умеет с детьми настоящие чудеса делать. Один маленький мальчик, например, очень стеснялся, что в кровать ночью писает. Даже заикаться стал и не желал в гостях с ночевой оставаться, чтобы никто про его страшный секрет не узнал. Но после того, как его к Жасмин Алладиновне сводили, он стесняться совсем перестал. Потому что Жасмин Алладиновна объяснила, что на самом деле это происходит от того, что он очень впечатлительный мальчик. То есть фантазия у него хорошая, и ему трудно в себе что– то удерживать. А если он ничего не рассказывает, с ним и случается такая вот неприятность. Поэтому надо всегда все рассказывать. И когда мальчик это понял, заикание тут же прошло, и теперь он болтает без умолку.

Жасмин Алладиновна была самой настоящей волшебницей. В её кабинете на стенах висела целая куча разных дипломов в золотых рамочках. На одном даже было написано, то ли Harvard, то ли Hogwarts. Миля с Вилей по-иностранному читали ещё не очень хорошо, но кино про Гарри Поттера смотрели, и про школу чародейства им всё-всё было ясно. В углу кабинета за кадкой с большим фикусом стояла модная и красивая швабра – такая современная летательная машинка для колдунов. (Вот это вещь!) Её ручка была покрыта серебристым лаком и могла раздвигаться, как антенна у радиоприёмника.