Светлой памяти ветерана Великой Отечественной войны,

офицера пехоты Александра Захаровича Лебединцева посвящается

Эта книга никогда не была бы написана, если бы не знакомство с Александром Захаровичем Лебединцевым, председателем Совета ветеранов 38-й стрелковой дивизии и основным автором книги «Отцы-командиры». Состоялось оно в декабре 2005 года, когда Александр Захарович разыскал меня по служебному телефону.

С этого момента все последующие три года до его смерти, как всегда неожиданной, мы часто встречались или же подолгу общались по телефону, когда кто-то из нас был сильно загружен делами.

Александр Захарович был очень активным человеком и ветераном, и собеседником. Его цепкая память сохранила превеликое множество эпизодов той войны. Он мог детально рассказывать о боях и походной жизни бойцов и командиров матушки-пехоты.

Но красной линией в его рассказах очень часто звучала январская трагедия 1944 года, когда его 38-я стрелковая дивизия вместо наступления сначала попала под сильнейший контрудар немцев, а затем оказалась в окружении. Командир дивизии полковник Коротков вскоре был обвинен в измене Родине и расстрелян перед строем.

Александр Захарович часто просил меня когда-нибудь написать об этой истории отдельную книгу, и, прекрасно зная о том, что дело Короткова до сих пор является совершенно секретным, он был убежден, что мне обязательно удастся в ней разобраться.

На каждую встречу ветеран обычно приносил мне редкие книги, статьи, публикации и даже копии документов. Только потом я понял, что все это делалось с одной целью — убедить меня в необходимости заняться этой темой…

И сегодня я выполняю просьбу А.З. Лебединцева.

Александр Захарович свою, что называется, дембельскую службу проходил старшим инспектором оперативно-планового отдела Главной инспекции Министерства обороны СССР. Перевелся он туда в 1969 году из Управления боевой подготовки Группы советских войск в Германии. Но так как место было не просто «блатное» — Москва, но еще к тому же к ГИМО СССР, то ему не раз приходилось одаривал, заграничными подарками своего знакомого из Главного управления кадров. Однако место и должность того стоили.

Кабинет был небольшим: два сдвинутых стола, несколько допотопных телефонов, два мощных стальных сейфа для документов, казенные старенькие шкафы, крашеные стены, на которых в гордом одиночестве возвышались генеральный секретарь ЦК КПСС, министр обороны и карта СССР, самая обыкновенная люстра, паркетный пол, — словом, никаких излишеств. Рассчитан он был на двух офицеров в звании полковника.

До Александра Захаровича в этом казенном «жилище» в установленное служебное время обитал точно такой же старший инспектор, без особой суеты дожидавшийся законной пенсии. Но ему пришлось уволиться несколько раньше запланированного им времени. И вот почему.

В то время Главным инспектором Министерства обороны СССР, а точнее, «вечным Главным инспектором», был Маршал Советского Союза К.С. Москаленко (с 1962 г. по 1983-й). И вот однажды он решил написать свои мемуары. Написано их было уже превеликое множество. Наступил и его черед. А уж рассказать маршалу было что: в Красной Армии он служил с 1920 года, где прошел все ступени, от командира огневого взвода артиллерийской батареи до начальника артиллерии корпуса. В 1940-м стал генералом. В войну командовал последовательно 1-й артиллерийской противотанковой бригадой РГК, стрелковым и артиллерийским корпусами, общевойсковыми армиями. Выслуги, как говорится, «столько не живут», да и в маршальском звании выслуга немалая: на 1970 год пятнадцать календарей стукнуло.

О таком боевом пути писать нужно однозначно и бесповоротно. Но как, если всю жизнь командовал, рос в званиях и должностях, воевал, побеждал, а за партой последний раз сидел в 1939 году, да и то на факультете усовершенствования высшего командного состава Военной академии им. Ф.Э. Дзержинского. До этого в 1928 году на курсах усовершенствования командного состава артиллерии РККА. И самый первый раз в 1922-м на артиллерийском отделении школы червонных старшин. И вот прикинул маршал, что самому никак не написать: нет ни божьего дара, ни времени, ни здоровья, ни сил. Но слышал он, что в таких случаях авторы будущих мемуаров обращаются к талантливым и подготовленным в этом плане людям. Те собирают материал и пишут за авторов однотомные, а если надо, то и многотомные воспоминания. Словом, насколько хватит этого самого материала.

Почти точно также поступил и маршал Москаленко. В один прекрасный или не очень прекрасный день он вызвал к себе старшего инспектора и предложил ему поработать над своими мемуарами. Не молодой уже полковник, прекрасно понимая, что просьба маршала звучит как приказ, а его выполнение связано с титанической и абсолютно не желаемой для него работой, тут же заявил, что собирается уходить в отставку. После недолгого разговора маршал и полковник расставили все точки над «и». Последний увольнялся на пенсию гораздо быстрее, чем этого ему хотелось, а первый попросил подыскать ему более сговорчивого офицера, который мог бы беспрекословно справиться с задачей написания его мемуаров.

Именно таким человеком оказался сосед Александра Захаровича по кабинету. В Главную инспекцию его перевели из Центрального архива Министерства обороны, дали полковника, хороший оклад (что-то в районе командира корпуса), квартиру в Москве. По самое главное — у него был опыт архивной работы, возможности быстрого поиска документов и, безусловно, желание. Естественно, своими прямыми обязанностями по должности он не занимался. Звали его Иван Дмитриевич. На момент появления Александра Захаровича он уже завершил работу над первой книгой мемуаров маршала и приступил к работе над второй.

Официальный автор мемуаров — человек, безусловно, заслуженный, дважды Герой Советского Союза, причем если одну Золотую Звезду он получил в 1943-м, то вторую в 1978-м, к юбилею Вооруженных Сил. Но какая нам разница теперь? Заслуги-то были.

Другое дело — возраст, давно уже как пенсионный. А маршалы, как известно, умирают на службе. Не важно, скучная она иди не очень, все же какая-то работа, продлевающая жизнь. Вот и маршал Москаленко каждое утро просыпался в одно и то же время, умывался, неизменно надевал военную форму со всеми атрибутами маршала, завтракал, потом спускался на лифте, выходил на улицу, садился в заднюю дверь черной «Волги» и выезжал прямиком к себе в Главную инспекцию.

Александр Захарович был человеком наблюдательным и не мог не отметить, что маршал ни на одном из партсобраний не выступал, перед инспектированием проводил инструктажи по «шпаргалке», написанной все тем же оперативно-плановым отделом. А особенно старший инспектор любил вспоминать одну из проверок июня 1971 года: