В салоне самолета стоял шум. Мужчины в строгих костюмах убирали в багажные отсеки кожаные сумки. Тучные женщины, достав любовные романы в цветных обложках, располагались в удобных синих креслах. Маленькие дети подле них шуршали пакетами с чипсами, леденцами, арахисом и успевали комментировать свои действия.

– Мам, я открыл орешки! Хочешь? – пролепетал маленький мальчик и протянул полной женщине пухлую ладонь с горсткой арахиса.

– Сиди тихо! – буркнула женщина и снова уставилась в книгу.

Постепенно человеческий гомон начал умолкать. И вскоре салон преобразился в читальный зал. Я взглянула на пятилетнего соседа. Малышу определенно не нравилось сидеть тихо. Покончив с орехами, он повернулся в мою сторону и озарил меня щербатой улыбкой. Все его лицо было в крошках арахиса и соли.

Какой симпатяга, подумала я и улыбнулась в ответ.

Вспомнив, что утром купила несколько шоколадных батончиков, я решила угостить мальчика.

Его глаза загорелись, и, не сказав слов благодарности, он выхватил шоколадку из моих рук.

– Нет-нет! – зашипела женщина. – Никакого шоколада!

Она забрала батончик и спрятала его в свою зеленую сумку.

Я отвернулась к иллюминатору и стала смотреть на уплывающие улицы Лондона. Высокие здания и широкие дороги казались отсюда крошечными.

Скоро я вернусь, и опять все будет по-прежнему… – успокаивала я себя.

Самолет набрал высоту, и Лондон исчез за облаками. Я горестно вздохнула. Мне было жаль покидать этот туманный город, который дал мне образование, воскресил забытую мечту, подарил работу, которую люблю.

Окончив лондонский юридический университет, я тут же начала работать частным детективом. Я мечтала об этом всю жизнь!

Непроизвольно в моем сознании начали всплывать воспоминания детства. С десятилетнего возраста я восхищалась Шерлоком Холмсом и старалась подражать ему. Подозреваемой обычно была моя старшая сестра. Я часто ее расспрашивала: почему она поздно вернулась домой, с кем проводила время. Джеки никогда не сопротивлялась моим допросам. Улыбаясь, она давала показания. Потом целовала меня в лоб и укладывала в постель, напевая колыбельную песню, которую сочинила для нас мама. А после долго и терпеливо сидела возле кровати, дожидаясь пока маленький Шерлок Холмс уйдет в царство Морфея.

Джеки… Джеки… – вздохнула я.

Я помню ее очень отчетливо: угольно-черные локоны, спускающиеся на плечи, голубые печальные глаза. Она была для меня в первую очередь матерью, а уже во вторую сестрой. Я не забыла ее нежные поцелуи, которыми она будила меня в школу и благодаря которым я так сладко засыпала. Джеки никогда не повышала на меня голос. Однажды, когда мне было пять лет, я нечаянно разбила бутылочку с ее любимым лаком для ногтей. Я боялась, что она меня накажет, когда вернется вечером домой. И, услышав скрежет ключа в дверном замке, испугалась и спряталась под кроватью. Джеки меня потеряла, долго звала и искала. Тогда я поняла, что, если не вылезу из-под кровати, будет еще хуже. Увидев мое зареванное лицо, услышав слова раскаяния, Джеки улыбнулась, посадила меня к себе на колени и крепко обняла.

– Никогда, слышишь, никогда я тебя не буду ругать за такие мелочи! Ты у меня самый дорогой, самый любимый человечек на этом свете! – Ее ресницы были влажными. – Никакой лак, никакая помада не стоят того, чтобы я тебя наказывала!

– Даже золотые? – наивно спросила я.

– Даже золотые с огромными изумрудами и рубинами! – рассмеялась Джеки.

Моя родная и милая Джеки… Наша мама умерла вскоре после моего появления на свет. Сестра часто мне рассказывала о ней. Джеки говорила, что мама превратилась в ангела и теперь всегда находится рядом со мной – каждую минутку, каждое мгновение.

– Джеки, а мама и твой ангел тоже? – спрашивала я.

– Лара, я уже взрослая. Ангелы оберегают только маленьких детей… – Джеки поправляла одеяло, протягивала мне мишку, набитого ватой, с пуговицами вместо глаз и запевала нашу любимую колыбельную песню:

Скоро звезды зажгутся в ночи и докажут,

что мы не одни.

Они падают к нам на ладони, только руку

свою протяни.

И Луна покачнется на небе. Засыпай,

мой малыш, усни.

И во сне она улыбнется, только ты ей скорей

подмигни…

Потом Джеки на цыпочках выходила из комнаты, оставляя немного приоткрытой дверь.

Отца я видела редко. Он работал до позднего вечера, приходил домой уставший и сердитый. Как-то раз я проснулась ночью и, выйдя в коридор, увидела свет на кухне. Я тихонько подошла и заглянула в приоткрытую дверь. Отец наливал себе в стакан виски и что-то говорил Джеки. Она, закрыв лицо ладонями, тихонько всхлипывала. Я подбежала к ней и крепко обняла за шею.

– Почему ты не спишь? – улыбнувшись сквозь слезы, спросила она.

Я промолчала и укоризненно взглянула на пьяного отца. Для меня Джеки всегда была права. А тот, кто ее обижал, становился моим неприятелем.

Сестра была очень заботливой. Готовила мне завтраки, провожала в школу, всегда приходила на праздничные концерты, на которых я выступала, на школьные собрания. Джеки радовалась моим успехам, помогала делать домашние задания, рисовала плакаты на конкурсы. Она уделяла мне очень много времени. Тогда я этого не понимала и с детским эгоизмом требовала еще больше. В то время Джеки оканчивала школу и успевала подрабатывать в круглосуточном кафе. Ей приходилось нелегко: в ее обязанности входили готовка, уборка в доме, я со всеми своими запросами, работа с крошечной зарплатой и выпускные экзамены. Но она справлялась. Джеки держалась до последнего.

Когда мне исполнилось десять, Джеки начала давать мне карманные деньги на конфеты и жвачки. Я видела, как сестра откладывает в деревянную коробочку сэкономленные центы, и тоже решила копить деньги. И вот в день рождения сестры я опустошила свою копилку. Мне не терпелось сделать Джеки подарок. Накануне я приглядела для нее кулон в виде буквы «Д» на цепочке. Он стоил пятнадцать долларов. Вечером я с нетерпением ждала возвращения сестры с работы. Она пришла уставшая, с небольшим тортом, украшенным кремовыми розочками. Налив чай и отрезав мне кусок торта, Джеки села напротив и улыбнулась.

– С днем рождения, Джеки! – Я протянула ей подарок, завернутый в обычную белую бумагу.

Она осторожно развернула сверток и с умилением на меня посмотрела.

– Спасибо… Я так сильно тебя люблю… – Джеки меня обняла и поцеловала.

– Я тоже тебя очень люблю. Больше всех на свете, – шепнула я ей на ухо и прижалась к сестре сильнее.

– Чего-нибудь желаете? – с улыбкой спросила меня стюардесса.

Я хотела заказать мороженое, но малыш, сидящий рядом со мной, подавился бы слюной…