Хироко Оямада

Нора

В этот поселок я переехала вместе с мужем.

В конце мая мужу пришло уведомление о переводе: его направляли на работу в один из периферийных офисов фирмы, на границе префектуры. Оказалось, что офис находится в тех местах, где муж родился и вырос и где живут его родители. Вот муж и позвонил свекрови — посоветоваться насчет поиска подходящего для нас жилья. «Так, может, поживете с нами по соседству?» — «По соседству?» — «Мы ведь на соседнем участке дом сдаем, помнишь? Как раз недавно жильцы съехали». Свекровь было очень хорошо слышно, — сидя чуть в стороне, я могла разобрать каждое слово. У родителей мужа на соседнем участке есть дом, который они сдают в аренду? Это что-то новенькое.

«Вот только что, в апреле. Семья из четырех человек. У них отец семейства, умница, построил-таки дом, и они съехали. Перед отъездом зашли попрощаться, подарили нам в благодарность ящик кумамотских мандаринов. Хорошая семья. Мунэаки — ты их, наверное, знаешь. Это Като-сан, помнишь? У него еще младшенький — такой, с кудряшками». — «Нет, не припоминаю».

Я взяла лежавший на столе листок бумаги и написала: «Дом отдельный?» Показала записку мужу. Он кивнул и, дотянувшись до листка, написал в ответ: «2 этажа». Свекровь продолжала: «Короче, дом сейчас стоит пустой. Агент ищет новых жильцов, но, кажется, пока желающих нет. Хотите — живите. Если вам этот вариант подходит, я ему завтра же позвоню, скажу, что не надо больше искать. Ну так что, хотите?» Муж как можно беззаботнее сказал: «А сколько там у вас стоит съем?» — «Да почти ничего, тут же деревня. Пятьдесят две тысячи иен. Хотите?» Разговор шел по городскому телефону, муж, не отходя от аппарата, посмотрел на меня, как бы спрашивая: «Что скажешь?» Как удачно совпало, прямо подарок судьбы. Что тут скажешь, кроме спасибо. Я кивнула. За деньги заметно меньшие, чем оплата наших тесных двух комнат с кухней в городе, мы сможем жить в отдельном двухэтажном доме. «Хотим! Пятьдесят две тысячи — это даже меньше, чем мы сейчас…» — «Так я не буду брать с вас денег». — «Что?» — «Не буду денег брать. Вы их лучше откладывайте. Правда, из-за налогов, наверное, нужны будут какие-то формальности, но платить не надо. Слушай, ну что за бред — мы же одна семья, какие деньги? И вообще, ипотека уже выплачена, дом не новый». Муж снова посмотрел на меня: «Что скажешь?» — а какие могли быть возражения — одна благодарность. Только вот мне никак было не вспомнить этот дом по соседству, хотя я наверняка видела его в те несколько раз, когда мы навещали родителей мужа. Какой он — большой или маленький? Какого цвета стены? Что растет на участке? Ну, раз я не помню, то, наверное, дом этот, с одной стороны, не хоромы, а с другой — не совсем уж убогая развалюха.

Честно говоря, я даже толком не помню, как выглядит дом родителей мужа. В памяти всплыли солнечные батареи на крыше, какие-то деревца в саду — отдельные фрагменты общей картины.

«Там ведь есть парковка?» — «Только одна, но есть. У нас ведь без машины тут вообще нечего делать». — «Мне до работы, если на машине, меньше получаса… Слушай, это нас очень выручит. Но насчет денег — ты серьезно?» — «Ну я же сказала, формально в бумагах будет прописана какая-то сумма. Но платить не надо. Подумай сам, ну возьму я с тебя эти пятьдесят две тысячи — и что дальше? В общем, ладно — я предупрежу агента». — «Вы нас действительно выручите!

Асахи увольняется, так что не платить за съем будет очень кстати. Спасибо!» — «Что? Аса-тян бросает работу?» Свекровь теперь говорила немного тише, но слышно ее было все так же хорошо. «Ну а как? Она же не сможет оттуда ездить на работу в город». — «Это понятно, но… Может, ты один переедешь? Типа в длительную командировку? Работу все-таки обидно бросать». Муж посмотрел на меня. Я покачала головой. Жить раздельно из-за такой работы, как моя? Вот еще! Я же внештатник на птичьих правах и с небольшой — да что уж там, реально маленькой — зарплатой. Муж молча кивнул. «Вряд ли. С чего это нам разъезжаться?» — ответил он в трубку.

«Ну, дело молодое», — сказала свекровь с усмешкой в голосе. Может, оно и молодое, но все-таки мы уже не молодожены. Вот как, получается, важна для нее работа, если она считает, что пусть лучше мы с мужем поживем раздельно, лишь бы я не увольнялась. Эта точка зрения сама по себе вызывала у меня восхищение. Я даже немного позавидовала. Свекровь, проработавшая на одном месте много лет, через год-два должна была выйти на пенсию. Я слышала, что когда она родила ребенка, то есть моего мужа, то взяла декрет всего на полгода или около того. При этом не то чтобы финансовое положение их семьи вынуждало ее работать. Видимо, ей просто это нравилось, а может быть, она действительно любила свою работу. Но у меня, увы, была не та работа, на благо которой станешь отдавать всю себя. Никаких сверхъестественных мучений, но далеко не работа мечты. Такого, чтобы я выбивалась из последних сил, пахала, сжав зубы, не было, но и на седьмое небо от счастья взлетать не доводилось. Да, я нередко думала о том, что нас слишком перегружают, что зарплата слишком низкая. Думать об этом было утомительно, но так ведь было не только со мной. Понятно, что делать мою работу вместо меня мог кто угодно, но чтобы в моем возрасте искренне переживать по этому поводу, нужно быть очень наивной.

Муж положил трубку и с улыбкой повернулся ко мне: «Ну, ты ведь все слышала? Не замучаешься жить рядом с родителями мужа?» — «Замучаюсь? Почему?» — «Ну, не знаю, свекровь выпьет кровь, то-се…» Забавная поговорка, я даже улыбнулась. Отношения, о которых в ней говорилось, не имели ничего общего с отношениями, которые сложились у меня со свекровью. Я, конечно, не считала ее идеальной женщиной, но достоинств у нее было однозначно больше, чем недостатков. Она была веселой, в меру заботливой, открытой, трудолюбивой и так далее и тому подобное. Если бы речь шла о том, чтобы жить под одной крышей, я бы, наверное, задумалась, но просто жить по соседству — почему