Художники ЕВГЕНИЙ СОКОЛОВ, МИХАИЛ ГУРОВ

© «Государи и кочевники» — издательство «Туркменистан», 1976 «Перелом» — издательство «Советский писатель», 1982

ПЕРЕЛОМ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

I

Февраль свирепствовал дикими холодами.

Хлесткие ветры лихо разгуливали по гладкому ледяному полю Невы и пустым державным площадям Петербурга. На Дворцовой снежные вихри, вскидываясь вверх, обвивали Александровскую колонну, и бронзовый ангел, казалось, вот-вот сорвется с нее и улетит, растворившись в белой мгле. В посвистах ветра терялся отдаленный колокольный звон церквей и совсем не слышалось оркестровых маршей на плацах Николаевского кавалерийского училища и Пажеского корпуса.

Днем и ночью болезненно-желто светились окна Зимнего дворца. Одиночные кареты, сопровождаемые конными казаками и жандармами, изредка останавливались у подъезда. Великие князья, наследник и высокопоставленные особы время от времени навещали государя, чтобы справиться о здоровье императрицы. Немощная, не в состоянии шевельнуть и пальцем, одолевшая долгий и нелегкий путь от Канн до Петербурга, лежала она в постели, то и дело теряя сознание. К вечеру государь ждал принца Гессенского — брата императрицы, который обещал приехать с шестичасовым поездом. И вот, когда кареты принца остановились у Зимнего и сам он, поднявшись в Фельдмаршальский зал, предстал перед монархом, во дворце произошел взрыв: столовая царя и все ближайшие к ней комнаты и коридор потонули в черном дыму. Невообразимая паника: крики, визг и звон битой посуды продолжались до тех пор, пока не приехали пожарные…

Императрица была в беспамятстве и взрыва бомбы не слышала. На другой день ей сообщили: взорвался газ, погибло девять караульных солдат и более сорока ранено. Возведя очи, царица перекрестилась и попросила фрейлину Милютину съездить в госпиталь и утешить раненых.

II

Болезнь императрицы и взрыв бомбы, наделавшие массу непредвиденных хлопот, остановили на время многие экстренно важные дела. Военный министр генерал-фельдмаршал Милютин, вызвав из Минска командира 4-го корпуса генерал-лейтенанта Скобелева, какой уж день держал его в гостинице, предупреждая, что в любую минуту он может быть приглашен государем. Изредка Милютин собирал в канцелярии генералов, где они предварительно оговаривали вопрос о необходимости посылки Второй Ахалтекинской экспедиции в Закаспий. Наконец, 25 февраля государь пригласил всех к себе. Просторную приемную самодержца, а затем кабинет, выходящий окнами на Дворцовую площадь, Неву и Петропавловскую крепость, заняли парадные, с аксельбантами и орденами, мундиры и фраки.

Государь, принимая господ, выражал всем своим видом крайнюю усталость. И едва они сели за стол и зашуршали исписанными страницами, предостерег:

— Только попрошу, господа, не затягивать. Докладывайте, Дмитрий Алексеевич.

— Ваше величество, — начал министр, привычно огладив усы. — Прежде чем приступать к существу вопроса, позвольте мне охарактеризовать суть наших дел с туркменами за последние десять лет, с того момента, как отряд полковника Столетова высадился на восточном берегу Каспия и был основан там форт, а проще говоря, небольшой городок Красноводск. С той поры минуло десять лет, но за столь короткий период Россия добилась многого…

— Я бы не сказал этого. — Царь скептически улыбнулся и обвел взглядом сидящих господ. — В последние десять лет мы сумели подчинить Хиву, войну на Балканах у турок выиграли, а в Туркмении ни на шаг не продвинулись. Как топтались на каспийском берегу, так по-прежнему и топчемся. Не так ли, господа? — Государь еще раз посмотрел на подчиненных, прося поддержки.

— Истинно так, ваше величество, — поспешно согласился начальник Главного штаба Гейден.

Милютин, видя, как задвигались и зашелестели бумажками члены Госсовета, понял: «Упусти момент, и эти красноречивые оракулы вмиг превратят заседание в арену словопрений».

— Прошу прощения, ваше величество, — строже выговорил он. — Согласен с вами по Хиве и по войне с султаном, но и на Каспии мы не сидели сложа руки. В шестьдесят девятом был основан Красноводск, в семьдесят четвертом образовался Закаспийский военный отдел, включивший все восточное побережье Каспийского моря от реки Атрек на юге до залива Мертвый Култук на севере. Учреждены приставства — Красноводское и Мангышлакское… Засим мы приняли в подданство России всех прикаспийских туркмен: они были разделены по волостям и аулам. Вся родоплеменная туркменская знать получает от нас жалованье. Введена единая покибиточная подать в размере полутора рублей с кибитки в год. Далее мы приняли под свою эгиду кара-калинских туркмен, по их настоятельной просьбе…

— Господин министр, но отчего ж с туркменами у нас кровопролития, если все так хорошо?! — вновь не согласился царь.

— Причин много, ваше величество. И одна из них, может быть самая главная, — применение грубой силы к туркменам некоторыми нашими военными. Прежде всего я имею в виду действия Маркозова, сменившего в семьдесят первом году Столетова. Вы, вероятно, помните историю с отставкой Маркозова от должности. Сей муж силой отбирал у туркмен верблюдов, отказывался выплачивать деньги, а потом, как выяснилось, Марко-зов присвоил средства за верблюдов себе. Пришлось заменить Маркозова генералом Ломакиным…

— Вы ничего не выиграли от такой замены, Дмитрий Алексеевич, — бросил реплику великий князь Михаил — родной брат царя, кавказский наместник, опекавший в свое время подполковника Маркозова. — Ломакин поистине наломал дров: поражение под Геок-Тепе целиком лежит на его совести.

— Я не согласен с вами, Михаил Николаевич. — Милютин насупился, сделал паузу, собираясь с мыслями. — Причина поражения наших войск под Геок-Тепе в прошлом году совершенно иная. И виноваты в ней прежде всего мы с вами. Будь мы мудрее и проницательней, не оставили бы отряд Ломакина в глубине Туркмении, под Кизыл-Арватом, в то время как объявили войну турецкому султану и двинулись на Балканы. Английские и турецкие агенты тотчас воспользовались нашим промахом. На границе Ахала тут же появился английский капитан Нэпир, вступивший в сношения с ахальскими вождями. Помог ему в подстрекательстве против русских ахальский ишан Керимберды, побывавший накануне в Мекке и Стамбуле. Сии мужи подняли ахальский люд на газават, вследствие чего отряд Ломакина был отведен им к берегу моря. Что касается прошлогоднего похода в Ахал, предпринятого как бы в отместку за поражение, то он еще больше настроил туркмен против нас. Мы оказались битыми под Геок-Тепе не только физически. От нас отвернулись и те, кто раньше просился в наше подданство, — Нурберды-хан, Тыкма-сердар и прочие предводители Ахала…

— Дмитрий Алексеевич, стоит ли забираться в такие дебри? — не согласился великий князь Михаил. — Если мы будем считаться с каждым туземцем, думать — «а что они подумают о нас»,