Я заканчиваю писать пост в блог и передаю свой ноутбук Эллиоту.

– Думаешь, этого достаточно?

Его взгляд сканирует экран, а я тереблю заусенец на мизинце.

– По-моему, хорошо, – отвечает он через несколько мучительных секунд.

Получив его одобрение, я хватаю ноутбук и нажимаю «опубликовать» раньше, чем успеваю передумать. Мгновенно чувствую, как тяжкий груз сваливается с моих плеч. Сделано. Я не могу забрать свои слова обратно. Мое «заявление» официально в сети, хотя сама идея делать какие-то заявления смехотворна. Щеки пылают, когда я понимаю, как злит меня эта ситуация…

Эллиот кашляет – громко, – прерывая череду моих мыслей. Его губы сжаты, отчего мое сердце замирает, ведь я знаю, это значит, что он чем-то обеспокоен.

– Ты действительно не получала вестей от Ноя с середины августа?

– Да. – Я пожимаю плечами.

– Поверить не могу. Бруклинский парень нас подводит.

Я снова пожимаю плечами. Кажется, это единственный жест, на который я способна. Если я слишком много буду об этом думать, все мои глубоко спрятанные эмоции вырвутся наружу и забурлят на поверхности.

– У меня есть только одно послание. – Я достаю телефон и открываю сообщение. – Смотри.

Не знаю, что Ной подразумевает под «скоро», но прошло уже больше месяца – и ничего. Я послала множество сообщений, в личку и на почту, но в ответ ничего не получила. Кроме того, мне не хотелось бы казаться какой-то отчаявшейся бывшей подружкой, пытающейся отследить его. И хотя в последнее время это заботит меня все меньше, каждый раз, когда я думаю о том, что он не отвечает мне, мой мозг взрывается и выворачивается наизнанку.

– Ну, – резюмирует Эллиот, – ты правильно сделала, что выложила свою часть истории и избавилась от навязчивых вопросов. Кому нужна такая головная боль, верно?

– Точно. – Я перемещаюсь на край кровати и хватаю со стола щетку для волос. Пока я продираюсь ею сквозь узел чуть выгоревших на солнце темно-рыжих колтунов, взгляд блуждает вокруг селфи, пришпиленных к зеркалу. Там есть мои фото с Леа Браун, Эллиота с Алексом, и даже одно селфи с Меган.

Надо сказать, большая часть их скрыта за любимыми фотографиями, вырезанными из журналов, – они служат вдохновением для моего портфолио – и расписанием занятий, с аккуратными подчеркиваниями и цветовыми выделениями, так, чтобы я всегда знала, чем необходимо заняться. Мама шутила, что я больше времени провела, раскрашивая его, чем занимаясь, но это помогает мне чувствовать, что я что-то держу под контролем. Остальное в моей жизни, кажется, лежит вне моей досягаемости: Ной, карьера фотографа, даже друзья…

Все готовятся к жизни после окончания школы. И даже при том, что у меня есть огромное преимущество в виде практики у Франсуа-Пьера Нуво – одного из самых крутых фотографов на свете, – я чувствую себя так, будто топчусь на месте, когда остальные бегут. Куда мне двигаться теперь?

– Думаешь, он нашел кого-то другого? – Эллиот пристально смотрит поверх очков с уже хорошо известным мне выражением «Пенни с этим никогда не смирится», которым он любит удивлять меня время от времени.

– Эллиот! – Я бросаю в него щетку, от которой он легко уклоняется. Она врезается в стену позади него и падает на кучу белья.

– Что? Он один, ты одна. Пора тебе выйти в свет, Пен. Жизнь – это не только Бруклин. – Он нарочито подмигивает, и я закатываю глаза. Если что-то и заставляет меня нервничать сильнее, чем молчание Ноя, так это мысль о том, что он с кем-то еще.

Желая сменить тему разговора, я спрашиваю Эллиота.

– Ну ладно, а как дела у Алекса?

Эллиот воздевает руки к небу.

– Идеально, как всегда.

Я усмехаюсь.

– Вы, ребята, такие милые, даже немного тошнит.

– Я не говорил тебе, что он ушел из винтажного магазина? Теперь работает в ресторане. – Эллиот светится от гордости. – Дождаться не могу, когда закончу школу и мы сможем жить вместе. То есть я и и так провожу у него большую часть своей жизни. Ну, конечно, когда я не тут.