Семья сапожника Черулло

Фернандо Черулло, сапожник

Нунция Черулло, мать Лилы

Рафаэлла Черулло; для всех — Лина, Лила — только для Элены

Рино Черулло, старший брат Лилы, тоже сапожник

Рино — один из сыновей Лилы

Другие дети

Семья швейцара Греко

Отец, швейцар в муниципалитете

Мать, домохозяйка

Элена Греко, она же Ленучча или Лену́, старшая дочь

Младшие дети — Пеппе, Джанни и Элиза

Семья Карраччи (дона Акилле)

Дон Акилле Карраччи, людоед из сказок

Мария Карраччи, жена дона Акилле

Стефано Карраччи, сын дона Акилле, колбасник в семейной лавке

Младшие дети — Пинучча и Альфонсо

Семья столяра Пелузо

Альфредо Пелузо, столяр

Джузеппина Пелузо, жена Альфредо

Паскуале Пелузо, старший сын, каменщик

Кармела Пелузо, она же Кармен, сестра Паскуале, продавщица в галантерее

Другие дети

Семья сумасшедшей вдовы Капуччо

Мелина, родственница матери Лилы, сумасшедшая вдова

Муж Мелины, при жизни — грузчик на овощном рынке

Ада Капуччо, дочь Мелины

Антонио Капуччо, ее брат, механик

Другие дети

Семья железнодорожника-поэта Сарраторе

Донато Сарраторе, контролер

Лидия Сарраторе, жена Донато

Нино Сарраторе, старший сын

Мариза Сарраторе, старшая дочь

Младшие дети — Пино, Клелия и Чиро

Семья торговца фруктами Сканно

Никола Сканно, торговец фруктами

Ассунта Сканно, жена Николы

Энцо Сканно, сын Николы и Ассунты, тоже торговец фруктами

Другие дети

Семья владельца бара-кондитерской «Солара»

Сильвио Солара, хозяин бара-кондитерской

Мануэла Солара, жена Сильвио

Марчелло и Микеле, сыновья Сильвио и Мануэлы

Семья кондитера Спаньюоло

Синьор Спаньюоло, кондитер у Солары

Роза Спаньюоло, жена кондитера

Джильола Спаньюоло, их дочь

Другие дети

Джино, сын аптекаря

Учителя

Ферраро, учитель и библиотекарь

Оливьеро, учительница

Джераче, преподаватель гимназии

Галиани, преподавательница лицея

Нелла Инкардо, двоюродная сестра учительницы Оливьеро, родом с Искьи

1

Сегодня утром мне позвонил Рино. Я подумала, что ему опять нужны деньги, и уже приготовилась отказать. Но он звонил по другому поводу: его мать пропала.

— Когда?

— Две недели назад.

— И ты звонишь мне только сейчас?

Наверное, в моем голосе ему послышалась неприязнь, хотя в нем не было ни раздражения, ни возмущения, — лишь нотка сарказма. Он попытался оправдаться, но как-то неуверенно, смущенно, переходя с диалекта на итальянский и обратно. Сказал, будто решил, что мать, как обычно, гуляет по Неаполю.

— И ночью тоже?

— Ты же ее знаешь.

— Знаю, но две недели — это, по-твоему, нормально?

— Да. Ты давно ее не видела. Ей стало хуже: она почти не спит, то приходит, то уходит, делает что заблагорассудится.

В конце концов он все-таки забеспокоился. Расспросил кого мог, обзвонил больницы, даже обратился в полицию. Безрезультатно, матери нигде не было. Хорош сынок — толстый мужик под сорок, никогда в жизни не работал, занимался темными делишками да проматывал деньги. Я представила себе, как он ее искал. Да никак! Мозгов нет, а заботиться привык только о себе.

— А у тебя ее нет? — ляпнул он вдруг.

Его мать — здесь, в Турине? Он прекрасно знал ответ и задал вопрос, лишь бы что-то спросить. Сам-то он любил путешествовать и заезжал ко мне раз десять, не меньше, и всегда без приглашения. А вот его мать, которую я, напротив, приняла бы с радостью, никогда по своей воле не покидала Неаполя, ни разу в жизни.

— Нет, у меня ее нет, — ответила я.

— Точно?

— Рино, я тебя умоляю! Сказала ведь: ее здесь нет.

— А куда же она подевалась?

Он захныкал, и я позволила ему разыграть трагическую сцену с рыданиями, поначалу притворными, а потом вполне искренними. Когда он умолк, я сказала:

— Пожалуйста, хоть раз сделай так, как она хотела бы: не ищи ее.

— Что ты говоришь?

— Я говорю то, что говорю. Это бесполезно. Учись жить один и не ищи ее больше. И мне больше не звони.

Я повесила трубку.

2

Мать Рино — Рафаэлла Черулло, но все всегда звали ее Лина. Все, кроме меня: я никогда не называла ее ни одним из этих двух имен. Уже больше шестидесяти лет для меня она — Лила. Если бы я когда-нибудь вдруг назвала ее Линой или Рафаэллой, она бы решила, что нашей дружбе конец.