Александр Щигринов

Сказка про зайца с очень длинными ушами

Жил был в лесу заяц с очень длинными ушами. Такими длинными и такими тяжелыми, что не мог зайчик из-за них прыгать по заячьи. Захочет, бывало, подпрыгнуть, от земли еще не оторвался, а уши его обратно вниз тянуть. Захочет побежать, а уши за корни и коряги цепляются. И приходилось зайчику ходить тихо да медленно. Ножки переставлять, топ-топ, топ-топ.

Но была от таких ушей зайчику и польза. Идет, бывало, он по лесу. Медленно так. Корешки ищет, или кору на осине, что пониже. Идет, а тут ливень проливной как вольет, а зайку и спрятаться негде. Он тогда ушами своими оборачивается плотно-плотно, они как раз его целиком и скрывают. Дождь льет, вода по ушам ручьями стекает, а зайке и сухо и тепло под своими же ушами, как под плащом.

Однако не любили лесные жители зайку. Боялись они, что заяц из-за своих ушей все их секреты узнает, о которых они перешептываются в своих норах да дуплах. А зайка-то что виноват? Нет. Да он и слышать не хочет, где там белка свои орехи да шишки прячет, где кабанчик молодой сладкие корешки раскопал. Не хочет зайка знать и о нередкой соре в дружной семье дрозда. Но знает, так как слышит, что в лесу происходит лучше любого из зверей. За многие поляны слышит он шепот, и свист, и хрюканье, и сопение. Знает где, кто и что делит, или прячет.

И решили звери совет звериный собрать. К слову сказать, звери в этом лесу были очень дружные, так как никто ни к кому не лез. Но основные решения они все же принимали общим советом. Вот и в этот раз собрались звери на поляне большой и стали думать и гадать, как с зайцем этим поступить, что бы он их секреты да тайны не знал, да не дай леший, кому рассказал.

Вышел в центр поляны кабанчик молодой. Вышел, стоит фыркает, да похрюкивает, загривок ощетинил и говорить, пяточком подергивая:

— Знаю я, — говорит. — Что с зайцем нашим делать.

Слушают звери, не перебивают. А кабанчик продолжает.

— Знаю, как избавить нас от участи быть подслушанными.

— Да говори уже, знаток, — подгоняют его звери.

— Нужно, — говорит кабанчик. — Зайца из леса нашего выгнать. Он тогда точно ничего не услышит, коль жить будет в другом месте. За полем там, или за рекой, что еще лучше.

Зашушукались звери, загалдели немножко.

— Нет, — говорят. — Так, кабан, нельзя. Выгонять из леса зайца мы не будем, здесь он родился, здесь его родичи вон косые живут, да и детки его, глядишь, здесь жить будут. Без зайца в лесу нельзя. Так что никуда мы его выгонять не будем. Таково решение совета.

Потрусил кабанчик обиженный в ближайшей кустарник. Лег у корешков и стал слушать что дальше звери лесные предлагать будут. А звери суетятся, что-то друг другу говорят, перебивают и перекрикивают. На поляне шум, гам, да чуть ли не давка. Как вдруг выходит на поляну волк. Звери притихли. Волк пасть приоткрыл, клыки обнажил. Звери так и вовсе в траву попадали, лишь ушки еле заметно торчат, да от страха подрагивают.

— Ну, зверье лесное, — начал говорить волк. — Знаю я, как с зайцем вопрос решить.

Звери из травы поднялись, но перебивать волка не смеют, слушают молчат. А волк продолжает:

— Давайте, — говорит. — Я этого зайца съем, — и зубами как клацнет.

Звери сперва испугались, вновь головы в траву спрятали, а потом шушукаться стали. Тихо, но с каждым мгновеньем все громче и громче. А потом опять у них спор начался, но быстро кончился.

— Нет, — говорят звери. — Не примем мы такого решения на совете, где будет тебе волк позволено кого-либо из на есть. И даже этого зайца. Так что уходи волк из круга. Не будет по-твоему.

Оскалился волк, исподлобья на зверей взглянул, те вновь в траву попрятались. Но все же волк ушел с поляны. А звери дальше галдеть продолжили, что же с зайцем этим делать.

И вышла в центр поляны белочка.

— Вот, смотрите.

И не пойми от куда, вдруг взяла и достала из шубки две шишки. И где только хранила? Показала всем, повертела.

— Давайте, — говорит. — Зайцу в уши его длинные вот эти шишки вставим. Он нас и слышать не будет.

— Белка, — отвечают ей звери. — Иди запасы на зиму делай. Тебе как раз этих двух шишек до весны грызть хватит. Как тебе в голову, вообще, такая идея пришла? Ты что, белка? В своем ли ты уме? Шишки колючие, большие. Зайцу больно будет и неудобно. Так что белка забирай ты свои шишки и иди-ка с поляны.

Белочка повозмущалась, повозмущалась, но все же ушла, шишки вновь куда-то спрятав.

И опять на поляне шум и гам поднялся. Одни кричат, что белка была права, вторые, что другое надо придумать.

Вдруг поднимает над травой свой темненький носик бурундучок. Посапывает и с присвистом говорит.

— Звери лесные. Белка была права. Но не в шишках, а в том, что уши зайцу чем-нибудь заткнуть следует.

Звери согласно загудели, только чем же зайцу уши заткнуть, что бы ему и больно не было и уж тем более обидно.

— Трава мягкая нужна. — продолжил бурундучок. — Вот зайке и больно не будет, а мы с вами спокойно жить станем.

Звери лесные загомонили, что вот оно решение, вот он выход. Что вот так и следует поступить. И не откладывая задуманного, принялись они зайца искать, дабы решение совета лесного исполнить. Так и пошли всеми вместе.

А зайка хоть и далеко от совета был, да только все, что на совете происходило, слышал. И про изгнание, кабанчиком предложенное, и про волчье решение, от которого зайка чуть сам замертво не упал. Белкины шишки тоже слышал. И так стало зайке обидно и горестно, что зверье лесное без него его судьбу принялось решать, что решил зайка сам из леса уйти.

Идет, плачет, слезы в землю леса родного роняет, судьбу злодейку проклинает, да уши за собой тащит. Идет, вот и край леса впереди показался. Все ближе луг широкий, да ветер неуемный. Там видимо, и будет зайки конец.

Но вот замер зайка, чуть ли не у самого края леса. Замер, так как уши его длинные за что-то зацепились. Обернулся зайка, чтобы поправить их или через бревно перенести, а увидел перед собой волка,