* * *

Моим братьям – Мэлу, Эндрю и Джареду – беспощадным противникам в настольных играх и преданным сторонникам в жизни.

Ранняя смерть

Хартли Кольридж (1796-1849)

Она исчезла, как роса

С восходом солнца вскоре.

Она так мало прожила,

Что не узнала горя.

Как подле розы аромат,

Вокруг нее любовь была.

В любви росла, но в этот сад

Неслышно смерть за ней пришла.

Любовь ее здесь берегла,

Но смерти отдала у двери.

А коль любовь была добра,

Не будет ли к ней смерть добрее?

Большинство девочек с нетерпением ждут, когда их папа вернется домой. Только не Джесубай. Когда удар колокола возвещал о прибытии хозяина дома, сердце маленькой девочки сжималось от страха так сильно, что она едва могла дышать.

Но люди, которым Джесубай попадалась на глаза, не замечали ее страха. Они видели перед собой только крошечную принцессу, разодетую в дорогие шелка. Ее маленькое личико сердечком и огромные глаза необыкновенного фиалкового цвета, глядевшие из-под густых черных ресниц, заставляли таять даже самые суровые сердца. Внешне маленькая принцесса оставалась тиха и невозмутима, как вода в горном озере. Самый пристальный взгляд не обнаружил бы в ней притворства или загадки, по крайней мере на поверхности. С виду она была совершенно не похожа на своего отца.

Ни один человек, работавший в услужении у этой семьи, никогда не осмелился бы даже шепотом намекнуть на какую-либо безрассудность бывшей жены хозяина. Всем хватало ума держать языки за зубами. Но людям не запретишь думать, и, глядя на Джесубай, они гадали, как столь прекрасная жемчужина могла появиться из такого грязного источника. И никто не ломал голову над этим вопросом больше, чем Иша – любимая няня Джесубай.

Ее наняли почти сразу после смерти жены хозяина, красавицы Джувакши. Иша была подругой повивальной бабки, которая помогала Джесубай появиться на свет. Однако вскоре после рождения малютки объявили о неожиданной смерти Джувакши. За этим последовало таинственное исчезновение повитухи. Вот тогда-то в дом взяли Ишу и вместе с новорожденной сослали в самые дальние покои огромного дворца.

Когда-то крохотное царство Бхринам было чудесным уголком, созданным для тихой и безмятежной жизни. Страной правил старый раджа, человек незлой и мирный, без грандиозных политических амбиций. Царство его населяли пастухи и крестьяне, поэтому военные по большей части занимались усмирением местных смутьянов, да вразумлением распоясавшихся забулдыг.

Да, это был славный уголок. Когда-то.

Но теперь власть прибрал к рукам новый военачальник – тот самый господин, что нанял Ишу. Дурной человек. Опасный. Внешне, само собой, он был весьма обаятелен, а перед раджей только что не рассыпался в пыль, выказывая свое глубочайшее почтение, но каждый раз, когда хозяин приближался к Ише, она с трудом сдерживалась, чтобы не зашептать молитву о защите от злых сил. Господин внушал Ише ужас. В жизни она еще никого не боялась так сильно, как его.

Иша подозревала, что отец малютки сделал что-то ужасное со своей бедной женой, и эти подозрения лишь усиливались, когда господин посещал детскую. Нередко она входила в комнату и заставала его рассматривающим дочь с выражением откровенной гадливости на лице. Тогда Иша трусливо пряталась в дверях и, ломая пальцы, беззвучно молила девочку, к которой успела привязаться всем сердцем, ничем не прогневить своего страшного отца.

Когда господин уходил, Иша облегченно переводила дух и благодарила богов за то, что ее воспитанница мирно проспала это тяжкое испытание. Но подойдя ближе, Иша каждый раз убеждалась, что девочка уже проснулась, а ее красивые с поволокой глаза глядят туда, где только что стоял отец. Ручки и ножки малышки не шевелились, на туго подоткнутом одеяльце не было видно ни морщинки.

Девочка росла, господин продолжал частенько наведываться в детскую, но со временем Ише захотелось, чтобы малышка проявляла чуть больше чувств. Она все чаще спрашивала себя, все ли в порядке с ее маленькой воспитанницей. Джесубай не была плохой девочкой. Нет, ничего подобного. Лишь пугающе серьезной. Никогда не играла, как другие дети. Вместо того чтобы разыгрывать истории со своими игрушками, Джесубай только сосредоточенно расставляла их в таких местах, где, по ее словам, на них лучше всего падал свет. Она очень редко улыбалась. Девочка была настолько красива, что все видели в ней лишь прелестную куклу. И только Иша угадывала глубокие чувства, бурлящие под бесстрастной маской.

Чем старше становилась Джесубай, тем реже отец навещал ее. Большую часть времени девочка была предоставлена самой себе, за исключением тех случаев, когда родитель желал показать ее на государственных торжествах и приемах. Поразительная красота девочки, казалось, даже льстила ему, особенно если ее отмечал сам раджа. Джесубай послушно следовала за отцом от одного вельможи к другому, держала отца за руку, когда он того требовал, и легко могла промолчать целый вечер, если никто не заговаривал с ней. При этом она неизменно вела себя учтиво и благонравно, как настоящая принцесса, а ее скромность очаровывала всех, кто с ней общался.

Отец Джесубай охотно пользовался обаянием своей дочери, но при этом никогда не разговаривал с ней и при первой же возможности отсылал прочь. Только очутившись в надежных объятиях Иши, девочка наконец расслаблялась и закрывала свои прекрасные глаза. После этого Иша относила невесомое тельце в постель, снова и снова спрашивая себя, не заключена ли в облике этой маленькой девочки взрослая, не по годам мудрая женщина.

Когда Джесубай исполнилось восемь лет, отец отправился в дальнее путешествие, подготовка к которому необычайно волновала его. В его глазах появился пугающий блеск. Бедная Иша втайне надеялась, что неведомые причины, побуждавшие хозяина пуститься в путь, надолго, а еще лучше – навсегда удержат его вдали от родины. Однако он, как всегда, вернулся домой, так что Ише оставалось только в страхе ждать последствий. Она уже знала, что, если путешествие хозяина прошло удачно, слуги доставят в покои Джесубай корзины свежесрезанных цветов, если же что-то пошло не так, хозяин явится собственной персоной. Ей не пришлось долго гадать.

В этот раз, войдя в комнату, Иша увидела, как малышка стоит, словно каменная, и неотрывно смотрит на дверь. Иша взяла свою воспитанницу за руку, легонько пожала ее пальцы. Прекрасные глаза закрылись, снова открылись, и девочка взглянула на свою старую служанку. Уголок ее губ слегка приподнялся. Ища поняла, что девочка благодарна ей за поддержку.

Пока Джесубай старательно прятала свои длинные, до пояса, волосы под алой шалью, Иша металась по безупречно чистой комнате: на дюйм отодвинула книгу от края столика, вытерла испарину, выступившую на кувшине с ледяной водой, поправила одеяло и взбила подушки. Когда из коридора донесся грохот тяжелых шагов, Джесубай быстро закрыла лицо шалью, так что остались видны только ее глаза. Иша метнулась в угол комнаты и затаилась там, в темноте, клятвенно обещая себе в случае беды непременно защитить воспитанницу и втайне надеясь, что этого не потребуется. Иша очень хотела быть сильной женщиной, не склоняющей голову перед злом. Однако каждый раз виновато и облегченно переводила дух, когда маленькая, не по годам мудрая девочка самостоятельно выдерживала встречу со своим отцом.