Объяснительная записка Дмитрия Глуховского

Во «Вселенной» иногда появляются книги, которые ни с чем не перепутаешь. Которые так сильно отличаются от привычных уже нам с вами экшен-триллеров в туннелях метро, что сразу выделяются на их фоне и врезаются в память.

Сага «Север» Андрея Буторина: когда я рассказываю кому-то, что в нашей серии есть роман о юноше из малой северной народности, который путешествует по постъядерному миру на упряжке оленей, люди сначала улыбаются, но, прочтя эту дилогию, запоминают ее навсегда.

«Ледяной плен» Игоря Вардунаса: роман о путешествии выжившей атомной подлодки по глубинам зараженного радиацией океана. Сама идея завораживает!

«Корни небес» Туллио Аволедо: история путешествия католического монаха из Рима в Венецию — готическая, реалистичная, непривычно жесткая.

«Голод» Сергея Москвина. Книга, которую вы держите в руках. Самая странная из всех перечисленных и, возможно, самая необычная из всех книг, которые издавались в серии.

Считается, что большинство читателей жаждет жанровой литературы. Например, женского детектива — знаешь, чего от него ждать, и получаешь именно то, чего ждал. Оправданные ожидания, гарантированное удовольствие. Или роман ужасов. Или фантастика. Понимаешь правила — и без лишних вопросов. Заказываешь котлеты — приносят котлеты, никаких сюрпризов.

Но у нас — ресторан в темноте, где ешь вслепую, и дегустационное меню. Принести могут что угодно, и пока не попробуешь, не поймешь, гречка это или котенок. И если, беря с полки очередную книгу «Вселенной», вы думаете, что знаете, какие чувства вас ожидают, и берете «Вселенную» именно за этим, за гарантированными эмоциями, предупреждаю вас: «Голод» — не очередная книга. Она другая. Не тот жанр. Не тот Москвин.

Готовиться надо не к головоломным приключениям, не к простой морали, не восстановлению попранной справедливости, не к схваткам с монстрами. На сей раз все будет не так.

Мы обещали не давать вам заскучать — но не обещали, что после наших книг вы сможете спать спокойно.

Не ждите от этой книги ничего, и лучше ни к чему не готовьтесь.

Пусть «Голод» застанет вас врасплох.

Мяу.

Дмитрий Глуховский

…лет до н. э. Крайний Север, стойбище еркара Явонгад[1]

Холодно. Здесь всегда холодно. Когда бы Нюда[2]ни пришла на берег, с моря всегда дует злой холодный ветер. А она приходит сюда каждый день. С тех пор, как ее отец и два старших брата отправились в море на охоту. Приходит и ждет, с надеждой вглядываясь в бегущие по морю волны. Не мелькнет ли среди пенных гребней знакомый силуэт отцовской лодки? У отца хорошая и крепкая лодка, сшитая из прочных моржовых шкур. Он начал охотиться задолго до рождения Нюды. Отец выходил в море столько раз, что ей и не сосчитать. И ее братья тоже много раз выходили в море. Они попадали в штормы и ледяные заторы, однажды их лодку едва не раздавили плавучие льдины, но они всегда возвращались. С добычей или нет, но возвращались. На другой день, на третий, однажды даже на пятый. Сегодня пошел восьмой. Так долго отец с братьями не задерживались еще никогда.

Шаман говорит, что Большой Холод придет только через семь лун, но Нюду и сейчас бьет озноб. Теплая меховая малица,[3]сшитая из шкуры нерпы, не спасает от пронизывающего ветра. Потому что холод не только снаружи. Подобно тому, как червь смерти халы грызет плоть умирающего, проникший в душу Нюды холод замораживает ее тело и постепенно убивает надежду.

Это случилось на второй день, точнее, на вторую ночь после того как отец с братьями отправились на охоту. Нюда с криком проснулась посреди ночи, дрожа от холода и внезапно охватившего ее необъяснимого страха. Огонь в очаге погас, и ей пришлось потратить немало сил, заново разжигая его. Чтобы не умереть во сне от ужаса, Нюда не сомкнула глаз до самого рассвета. Перебравшись ближе к растопленному очагу, она просидела остаток ночи с открытыми глазами, пытаясь вспомнить подробности разбудившего ее кошмара, но так ничего и не вспомнила. Утром, выйдя на берег, Нюда обнаружила там трех мертвых белых китов, выбросившихся из моря минувшей ночью. Вся община радовалась ее находке. Еще бы, столько мяса! Но Нюда чувствовала: это плохой знак. И шаман подтвердил ее опасения.

Следующие шесть дней прошли для нее как в тумане. Каждое утро Нюда приходила на берег и, подставив лицо ледяному ветру, смотрела на бегущие по морю волны. Смотрела, ждала и надеялась. Но так же, как гаснет огонь в забытом очаге, в ее душе угасала надежда.

Уставшие от напряжения глаза начали слезиться, и девушка вытерла слезы рукавом. А когда опустила руку и снова взглянула на море, увидела мелькающую среди волн черную точку. Лодка?! Это мог быть и морж, и кит, и даже крупная рыба, выставившая из воды свой спинной плавник. Но вспыхнувшая с новой силой надежда заставила Нюду поверить, что это возвращаются с охоты отец и ее братья. А когда она узнала отцовскую лодку, то не смогла сдержать переполняющих ее чувств и с радостным криком бросилась к воде.

Но по мере того, как лодка медленно приближалась к берегу, охватившая Нюду радость сменилась настороженностью. Почему отец не поставил парус? Почему никто не гребет веслами? Почему она никого не видит, словно… лодка пуста!

Старые охотники уже находили в море пустые лодки. Шаман сказал, что пропавших людей утащили на дно злые морские духи. Но такого давно не случалось. Да и отец, собираясь на охоту, принес духам богатую жертву.

Затаив дыхание, Нюда следила за плывущей по морю лодкой, пока волны не прибили ее к берегу. Тогда она сделала глубокий вдох и медленно зашагала в ту сторону. Каждый шаг давался с трудом, но она прошла отмеренный безжалостной судьбой путь и заглянула в лодку. Нет, она не была пустой. Сначала Нюда даже не поняла, что видит перед собой, а когда разглядела ускользнувшие в первый момент подробности, на голове зашевелились волосы, а охвативший ее ужас с криком рванулся наружу, но застрял в сдавленном судорогой горле.

На дне лодки лежали два сцепившихся друг с другом обледеневших тела. Две ледяные глыбы, в которых Нюда не сразу, но все-таки узнала отца и своего старшего брата. Туловище отца насквозь пронзал гарпун, который сжимал в руках ее брат. Рот был широко открыт, но не в предсмертном крике. Челюсти отца вгрызались в горло собственного сына!

13-й день после дня «X», архипелаг Новая Земля, о. Южный