Карина Микиртумова

Случайности не случайны

В некотором волшебном царстве, в некотором небольшом государстве жил-был Колобок. Круглый, румяный и ароматный. Когда-то его бабка с дедом слепили, да испекли. Он ожил тогда и укатился… И от родненьких стариков, которые хотели его съесть. И от зверей, которые так же мечтали откусить кусочек от вкусного теста. Но Колобок всех обхитрил! Даже лису! Ох, как она нервничала и топала лапками! А как волку жаловалась, от смеха можно было надорвать живот.

Колобок и спустя тринадцать лет вспоминал с улыбкой то время, когда был молод, мягок и вкусно пах ванилином. Сейчас же, сидит себе на троне, да корону поправляет. Каждый божий день одно и то же! Хоть Кощею почтового голубя отправляй, чтобы захватывать царство приезжал!

— Батюшка Мякиш! Батюшка Мякиш! Батюшка…

В тронную влетел мужчинка. Маленький такой, да пухленький. Седоватая бородка волочилась по полу, а большие глаза, казалось, вот-вот вылезут на лоб.

— Цыц! — Прикрикнул Колобок и зевнул, да так сладко, что даже первый советник последовал примеру.

Открыл рот, и только хотел прикрыть его ладошкой, как здоровенная муха залетела прямо туда, и мужчинка захлопнул губы, проглатывая насекомое.

— Хороша реакция! Что надобно, Елисеюшка. Снова гуси сбежали? Или Иванушка испил из лужи и теперь за ним мясник бегает? Козла ловит. А может, печка горелых пирожков выплюнула, а покупать их никто не желает? Или же, девицы снова пытаются утопиться, чтобы любовь в подводном царстве найти?

А однажды глупышки, и вовсе решили перецеловать всех жаб, наслушавшись историй про царевну-лягушку. А потом хворь по царству непонятная ходила, и всех гостей отпугивала.

— Не-не-нет, — заблеял советник, и колобок спохватился и поправил корону.

Тяжело это делать, когда нет ни рук, ни ног, а только энтузиазм и смекалка. Без этих двух качеств корону вот точно не удержишь. Никак!

— Царь Еремей в гости пожаловал, да сыночку Андрюшу привел, — и Елисей поклонился аж до самого пола. Да так, что лбом стукнулся и шишку набил. — Не серчай, батюшка Мякиш! Я пытался их спровадить! Аккуратно, чтоб обиды, какой не случилось.

Корона с Колобка со звоном упала на пол и покатилась к выходу. И как раз в этот судьбоносный момент деревянные ставни отворились, и ступил в тронную залу царь Еремей. Рыжая густая борода его тянулась вплоть до колен, и в ней можно было заметить златые искорки.

— Мои двери всегда открыты для столь знатных и благочестивых особ! — Колобок сиял от фальшивой улыбки.

— О! Папенька, корона! Смотрите, какие тут рубины? А Сапфиры? А изумруды!

— Андрюшенька-душенька, отнеси ее царю Колобку. — Велел Еремей.

Были бы у Колобка брови, то точно поползли бы вверх, а так только едва черствый язык не отвалился. Смеху было бы…

— Это ведь не наследник, с вами Вашество стоит? — Голос у Колобка елейный, льстивый, ласковый.

А взгляд у сыночки сделался нехорошим, злым, обиженным.

— Не тот отец, кто родил, — просто ответил Еремей, преследуя свои цели. — А тот, кто кров дал, да воспитал.

— Елисей! — Крикнул Колобок и советник выбежал на середину залы, потирая шишку на лбу. — Что с твоей губой?

— Опухла, батюшка Мякиш! Не муха то была, а пчела, — понуро опустил взгляд вниз.

— Вели стол накрыть в честь гостей, да мучного поменьше!

Царевич Андрей подошел к Колобку и вернул корону.

— Так зачем пожаловал Еремей? — Мякиш широко усмехнулся.

— Да вот, слыхал я, что у тебя в царстве девиц полно. Хочу Андрюшу женить, приданым не обижу.

Только вот уж больно жадно молодец смотрел на корону Колобка.

— Девиц-то много, да всякая ли захочет связать судьбу с ним? Хорош собой, это правда. Выправка царская, взгляд пристальный, глаза голубые-голубые, да речи видать сладкие. Только вот, девки в царстве простые. Не привыкшие к интригам, да лоботряству. — И засмеялся.

Громко и издевательски. Еремей вздохнул и погладил бороду. Он и сам понимал, кого жена и няньки вырастили из Андрея. Ленивого, эгоистичного, жадного человека. Сын хочет власти и всячески строит козни наследнику Еремея и его женушке. Вот царь и принял решение уехать за тридевять земель, да подыскать невесту сыну. Чтобы заботилась о нем.

— Золотом не обижу, Колобок. Думаю, найдется та, кто захочет жить в собственном тереме, да горя не знать. — Махнул рукой Еремей. — В благодарность отдам тебе во власть южные болота. Толку от них мало, а земли в твоих владениях станет больше.

— Это нужно обдумать, — потянул Колобок.

Предложение его более чем устраивало. Правда, он не знал, найдется ли такая глупышка, готовая связать жизнь с жадным Андреем.

— Хочу красивую и благородную. Чтобы готовить вкусно умела, — встрял Андрей. — И не храпела.

Колобок покачался и корона пошатнулась. С такими запросами, только искать заколдованную лягушку. Где же, Колобок не храпящую даму отыщет?

— Что ж, будет вам невеста, Еремей. Да только девушка сама должна выбрать мужа. Коль мил будет, отдам, коль противен — ищите дальше.

На том цари и договорились. Было принято решение собрать свободных девиц перед пиром, да обозначить волю батюшки Мякиша.

Дом на окраине Некоторого Волшебного Царства

Петух затоптал курицу. Варвара Краснолицая смотрела на кощунство, и не верила своим глазам.

— Варежка! Варежка! Варежка! — Услышала девушка голос мачехи, доносившейся из ветхого дома.

Вздохнула, поправила платок, натянула варежки и поспешила показаться второй жене батюшки, Марфе Петровне, женщине алчной, завистливой и злой. Федор Михайлович души не чаял в супруге. У Варвары подрастали два младших брата и сестра. А отец, потакал всем, кроме старшенькой и слыл мужчиной слабохарактерным и безвольным.

Когда маму Вари сморила лихорадка, и в дом ступила купеческая дочь Марфа — все изменилось. С десяти полных лет, на девушке стало держаться хозяйство. Она ухаживала за скотом, рубила дрова, весной и летом занималась огородом, убиралась в доме и ежедневно ходила несколько раз за водой к колодцу. Из сбитой краснощекой девицы, Варвара превратилась в тощую бледную моль, от которой все шарахались. Носила обноски, которые отдавали Марфе соседи, ела после всех в доме. В народе ее прозвали Варварой Краснолицей, потому что девушка постоянно смущалась и краснела.

И было из-за чего. То посмотрят не так, то замечание неловкое сделают. А ответить Варвара боялась. Наученная жизнью с мачехой, девушка знала не понаслышке, что такое оплеуха и хворостинка. Но если отношение мачехи она могла пережить, стерпеть, то на отца Варя обижена до глубины души. Она не понимала, почему ее Федор Михайлович любил меньше, не ценил