Возле самой обочины дороги в ярких снопах света, исходящих от автомобильных фар, стоял, широко расставив руки, человек.

— Чего это он? — удивился старшина передвижного милицейского патруля.

— Пьяный, наверное. С машинами бодается.

— А руки тогда чего растопырил?

— Ну, значит, ловит. Нажрался и ловит. Как бабочек.

— Не, пьяные не по нашей части. Пусть за ними вытрезвители ездят, — подвел итог старшина.

— А может, все-таки возьмем. Угодит башкой в бампер…

— Ну его. Он нам всю машину обрыгает. Проезжай мимо.

«Уазик» вильнул в сторону, но человек, отделившись от обочины, отбежал к середине дороги.

— Ну ты смотри, что творит! Кретин! — возмутился водитель, вдавливая ногой педаль тормоза. Машина остановилась. Человек опустил руки и подбежал к левой передней дверце.

— Тебе что, жить надоело? Психопат! — приоткрыв дверцу, спросил старшина. — Или в вытрезвителе хочется охолонуться?

— Нет. Я не пьян, — замотал головой незнакомец.

— А чего тогда под колеса бросаешься?

— Там, — показал пальцем человек, — там… Мужчина лежит.

— Приятель, что ли?

— Нет, не приятель. Просто мужчина.

— Тоже перебрал?

— Я же говорю — я трезв! — разволновался незнакомец. — И он тоже… То есть я хотел сказать, что он не может быть пьяным. Он мертвый лежит. Убитый.

— Отчего так сразу — убитый?

— Он в крови весь. И не шевелится.

— Час от часу не легче! — вздохнул старшина. — Давай, сворачивай на обочину. Пойдем, посмотрим, что там за убитый.

Милиционеры, позевывая и зябко поводя плечами, выбрались из машины. Пошли в указанном направлении.

— Ну и где он?

— Да вот же. Возле самой обочины. Лежит.

Старшина присел на корточки и внимательно посмотрел вниз. На откосе шоссе возвышалось что-то бесформенное, напоминающее скорее кучу песка, чем человека.

— Слышь, подсвети-ка сюда фарами! — крикнул старшина водителю. Тот развернул машину и врубил полный свет.

— Мать честная!

На земле лежал мертвый человек. Точно, мертвый. Потому что на нем живого места не было.

— Кто же его так?

— А может, машиной сбило?

— Тогда комбайном.

— Почему комбайном?

— Потому что с него полскальпа полосами содрано. Как будто он под ножи попал. И ухо — начисто!

Уха верно — не было. На месте уха бугрилась короста запекшейся крови. На лоб сверху свисала изнанка срезанной с черепа кожи с сосульками застывшей крови. На груди от соска до соска и до горла была вырезана какая-то геометрическая фигура.

— И правая рука тоже…

— А ну кончай базлать! — прикрикнул старшина. Один из милиционеров попытался спуститься вниз.

— Ты куда?

— Поближе посмотреть.

— Это тебе что, театр, чтобы ближе смотреть? Давай вылазь. А то натопчешь тут…

Милиционер поднялся на дорогу.

— Машина твоя? — спросил старшина незнакомца, указывая на стоящие невдалеке «Жигули» с распахнутыми дверцами.

— Моя.

— По нужде, что ли, остановился?

— Ну, да.

— И его увидел?

— Да.

— Когда увидел?

— С полчаса назад.

— Подходил к нему?

— Хотел. Когда подумал, что он просто упал. А потом, когда спустился, увидел…

— Лучше бы ты не увидел, — проворчал старшина.

— Что вы говорите? — переспросил незнакомец.

— Говорю, что молодец, что увидел! И что бдительность проявил. Как юный друг милиции.

Милиционеры тихо засмеялись.

— Ладно ржать-то! Вызывайте дежурного. Скажите, что труп у нас.

Один из милиционеров отбежал к машине.

— Дежурный слушает, — бодро ответил дежурный.

— Семнадцатый ПМГ говорит. У нас тут труп.

— Ну и что?

— Как «ну и что» — труп у нас!

— Вызывай труповозку.

— Как труповозку? Он же мокрый.

— Убит, что ли?

— Ну да. Убит.

— Так бы сразу и сказал, что криминал. А то труп… Направляю к вам бригаду. Где вы?

— Двенадцатый километр Северного шоссе. Сразу за поворотом на Журавлевку.

— Добро. Высылаю. А вы пока позаботьтесь, чтобы там никто не топтался…

— Ну что? — спросил старшина.

— Скоро приедут.

— Скоро приезжает только муж из командировки. А эти раньше чем через пару часов вряд ли раскачаются. Пока партию добьют. Пока кофе допьют…

— Они же должны…

— Ничего они не должны. Потому что ничего не занимали. Куда им спешить? Они же не группа быстрого реагирования, чтобы в чем есть на улицу выскакивать. Их клиент от них не убежит. Дождется.

— А нам что пока делать?

— Спать.

— А как же труп?

— Пусть себе валяется. Кому он здесь нужен? Кто не уснет, будет из машины присматривать. Пошли.

— А я? А мне как же? — спросил остановивший машину незнакомец.

— Тебе бригаду ждать.

— Но мне надо…

— Тебе надо было нас не останавливать. А теперь все. Теперь ты главный свидетель. Так что не обессудь. Слышь, Петров, изыми у него ключи от машины. И паспорт. И права тоже. Чтобы не сбежал.

— Вы не имеете права. Я буду жаловаться.

— Чего?!

— Я буду жаловаться на ваше самоуправство вашему вышестоящему начальству!

— Слышь, Петров? Не надо паспорт. Закрой его в будку. Пусть там посидит.

— У нас там уже есть один.

— Значит, будет двое.

— Как вы смеете? Я же не преступник, чтобы меня…

— Это ты считаешь, что не преступник. А мы сомневаемся. Может — да, а может — нет. Вот ты, вон труп. А вдруг это ты его пристукнул. А потом, чтобы от себя подозрения отвести, нас остановил. Так что давай, полезай. Хитрец…

— Я не…

— Помоги ему, Петров. Подсади.

Петров помог — кулаком под ребра…

Следственная бригада прибыла через полтора часа, подогнав свою машину вплотную, дверь в дверь, к «уазику».