Мария Лысова

В ожидании рыбы

Солнце только собиралось выходить из-за горизонта, а старик уже вышел в море. Море было тихое и ещё больше наводило на него тревогу. Его лодка начала давать течь, сети спутались и их приходилось штопать раз за разом. С возрастом старику стало тяжелее выходить в море, сильные руки начали трястись, и он с трудом мог вытаскивать сети из воды, что уже говорить про удочку, лека резала его руки и причиняла неимоверную боль. Его пугала старость, он с горечью вспоминал те годы, когда приносил большие уловы домой, море тогда было открытым для него и они были единым целым, дочка была маленькая и с нетерпением ждала его на пирсе, каждый день бежала ему на встречу, не отвращаясь от запаха тины, рыбы и моря. Но время нещадно быстро уходит у нас из-под ног. Старик уже вошёл в тот возраст, когда видишь ход времени, чувствуешь его всем телом, но остановить не можешь, как и противиться ему, и единственное, что остаётся — наблюдать за ним и вздыхать о прошлом. Несколько лет назад он поседел и на затылке стала образовываться залысина, тогда умерла его жена от холеры, он тоже болел вместе с ней, болезнь отобрала у него не только жену, но и устойчивость на ногах. Старик стал медленно ходить, как черепаха, которую выбросило на берег волной. Он понимал, что стал жалок, и дочь приезжает гораздо чаще — просит уехать вместе с ней в город. Но как? Как бросить свой дом, построенный своими руками, пирс, на котором игралась дочь в детстве, могилу жены, море и воспоминания.

Старик отплыл не далеко от берега: далеко грести ему уже не по силам. Он тяжело дышал, стуча пальцами по деревянным вёслам в такт какой-то старой мелодии, которую он слышал ещё в детстве. В его голове не было мыслей, одни только воспоминания, в которых он был молод и мог с лёгкостью преодолеть расстояние в трое больше этого и даже не запыхаться. А что сейчас? Сейчас он дряхлый старик, доживающий свои дни у моря. Даже оно сейчас над ним смеётся. Он ждал шторма, надеялся на него, ведь только шторм отгоняет воспоминания и напоминает о жизни, которая ещё идёт.

Сеть, распутанная ещё с вечера, тяжело опустилась в тёмные воды моря. Старик достал сигарету и медленно стал крутить её в руках, всматриваясь вдаль. Солнце медленно поднималось и заставляло воду сверкать и переливаться, солнечные зайчики то и дело появлялись на бортах лодки. Они заставили сердце старика наполниться детским смехом. Когда он был её мальчишкой, отец брал его в море и учил всяким премудростям, а он был глупым и смеялся с зайчиков, радостно хлопал в ладоши. Его отец был не из тех людей, которые запрещают детям веселиться, но в лодке он был строг и быстро пресекал любую суету. «Море не терпит ошибок, сынок. И если ты не будешь относиться к нему серьёзно, то оно сделает с тобой злую шутку.» так всегда говорил он, его отец, человек, чью жизнь забрала вода. Он ушёл в море как обычно, с ночевой, но не вернулся никогда, от него остались только клочки лодки, разгромленные водой, и воспоминания.

Жизнь человеческая слишком коротка для того, чтобы давать страху победить над собой. Именно поэтому старик продолжил дело отца. Он работал посудомойкой в маленькой таверне целое лето лишь для того, чтобы накопить денег на новую лодку и продолжить дело отца. Мать долго отговаривала его, но ничего не вышло, и вот он провел на воде целых 70 лет жизни, всю его жизнь занимало лишь оно.

Старик зажёг сигарету и стал наблюдать за тихими волнами на воде, которые восхищали его своим спокойствием и неимоверной силой. Он знал, что на воде нет ничего постоянного и нужно наслаждаться любым её состоянием, а не сетовать на ровность вод. Дым от сигареты поднимался вверх, к чайкам, летающим над водной гладью, их крики привлекают внимание одних лишь людей, отрывая их от собственных мыслей. Полёт птиц всегда завораживал старика, он думал о том, что нет ничего настолько же единого, как воды и птиц, охотящихся на морских гадов.

Вдалеке он слышал гул кораблей, пробивающийся через крики чаек. «Как же красиво.» пронеслось у него в мыслях. Старик никогда не имел привычки говорить вслух, вот его отец всегда говорил то, что творилось у него на душе и в мыслях, но он эту привычку не перенял. Зато в своей голове он любил размышлять о многом, он даже с животными разговаривал, но только в своих мыслях. Но больше всего ему нравилось восхвалять море за его красоту и улов, который оно ему дарит.

День медленно шёл к своей середине, пару раз старик вытаскивал сеть из воды и убирал из неё ветки, водоросли и прочий сор в неё попадающий, но кроме этого попались и пара барабулек, три окунька и красивая пеламида, переливающаяся на ярком солнце. Старик не рассчитывал на большой улов в этот день, но поднялся ветер и волны начали с силой ударяться о борт лодки, прибивая в сеть новых рыбёшек, вода постепенно набиралась в дно лодки и её приходилось вычерпывать жестяным черпаком. Старик уселся получше в лодке и крепче ухватился за борт, солнце скрылось за тучи, и море уже не казалось приветливым и дружелюбным. Легкая дрожь пробежала по сморщенным рукам его. Старик поглубже залез в свой потрёпанный кожух, и потёр руки друг о друга. Он решил для себя, что выждет ещё пару часов и двинется в сторону дома. В голове у него гулял ветер, как в молодости и разыгрался азарт. Он думал о том, что вот-вот его сеть наполнится рыбой и станет тяжелой, он поборется с волнами за свой улов и счастливый вернётся домой. Но время шло беспощадно быстро. Почему-то с наступлением непогоды время увеличивает свой ход, но утекает незаметно. Ветер усиливался и всё предвещало наступление шторма. Старик почувствовал сильное натяжение сетей и понял — пора. Он привстал в лодке и изо всех сил принялся тянуть из воды свой улов. Руки тряслись от большого веса, ноги подкашивались, но он не бросал свою добычу. Ветер срывал с него кожух, оттягивал его ворот и хотел будто бы пробраться ему в самую душу, охладить пыл старика. Но он и не