Старый викторианский особняк, построенный в середине девятнадцатого века сэром Уильямом Генри Медоузом, приближенным королевы Виктории, который был женат на кузине королевы леди Беренис Уитмор, на протяжении полутора веков являлся родовым гнездом славного семейства Медоуз.

Кто хоть раз в жизни увидел подобное великолепие, забыть его уже не сможет. Для самой Кэролайн с каждой комнатой, с каждым уголком были связаны какие-то воспоминания. Она обожала причудливые очертания дома, шероховатые стены из песчаника, изогнутые трубы и широкие арочные окна.

Кэрри как раз с грустью и ностальгией смотрела на большой пустующий особняк, когда по подъездной аллее к парадному подъезду подкатил серебристый «лексус». Водительская дверца открылась, и из машины вышел высокий мужчина внушительного вида. У него были густые русые волосы, открытый широкий лоб, довольно крупный нос с чуть заметной горбинкой, не слишком большой, но красивый рот и волевой подбородок. Серые глаза смотрели пристально и чуть-чуть вопрошающе.

— Добрый день. Меня зовут Джеффри Барлет.

Голос у нового владельца поместья «Дубы» оказался бархатистым и очень приятным, хотя в нем слышался легкий девонширский акцент. Всем своим видом мистер Барлет давал понять, что он здесь теперь хозяин и что никто без его разрешения не имеет права бродить по его владениям.

Кэрри тряхнула головой, отбрасывая за спину длинные волнистые волосы насыщенного каштанового цвета, которые на свету отливали красноватым. После того как она провела в «Дубах» целую жизнь длиною в двадцать четыре года, было трудно сознавать, что здесь ей больше ничто не принадлежит.

Еще в прошлом месяце все поместье было продано с аукциона, который последовал за смертью ее отца, лорда Гордона Медоуза, умершего от инфаркта. Только после его смерти Кэрри с матерью узнали, насколько их положение безнадежно. Правда, Кэрри, будучи человеком практичным и трезвомыслящим, и до этого догадывалась, что что-то не так, но и представить не могла, что дела настолько плохи. В последние два года отец пристрастился к картам и заложил имение вместе со всем имуществом. До своей смерти ему удавалось скрывать истинное положение дел от жены и дочери, но на следующий день после похорон Кэролайн с матерью узнали, что поместье заложено и за долги будет продано с молотка. Вот так в одночасье они лишились всего, что привыкли считать незыблемым и постоянным.

Теперь Кэрри в упор рассматривала нового владельца, крупного дельца и промышленника, Джеффри Барлета. Как он может всерьез претендовать на место, которое всегда принадлежало членам семьи Медоуз? Однако она не собиралась сдаваться и отозвалась с вежливым вызовом:

— Добрый день. Прошу прощения за вторжение, но я не знала, что вы так быстро соберетесь вселяться.

— А я не знал, что должен был поставить вас об этом в известность, — парировал он, и Кэрри поняла, что он ее поддразнивает.

Она не привыкла к такому обращению, и ее неприязнь к этому выскочке, как она про себя его назвала, лишь усилилась.

— Как видите, я уже вселяюсь, — заявил он, открывая багажник, который доверху был заполнен сумками и чемоданами. Он вытащил пару чемоданов и добавил: — А остальное — мебель и прочее — привезут завтра.

Кэрри Медоуз еще раз окинула взглядом нового владельца поместья и подумала, что он старше ее лет на восемь-десять и выглядит зрелым, солидным и властным. Как видно, он привык принимать самостоятельные решения и доводить начатое дело до конца. Впрочем, иначе он и не стал бы тем, кем является, — крупным удачливым бизнесменом.

— Я не стал тратить понапрасну время, потому что намерен немедленно приступить к строительству текстильной фабрики. По крайней мере, разрешение я уже получил.

Кэрри закусила губу. Ей неприятно было слышать, что этот человек так хладнокровно и практично рассуждает о ее дорогом старом доме — дворянском гнезде. Как он может так расчетливо планировать построить какую-то фабрику на территории старинного прекрасного поместья?! Кэрри была рада, что ее славные предки, в том числе отец и дедушка, которого она очень любила и который много сделал для процветания имения, не слышат, как пренебрежительно этот чужак, этот незнакомец говорит о поместье.

— Не сомневаюсь, что у вас все замечательно получится, мистер Барлет, — сказала она, отворачиваясь.

Вне всякого сомнения, новый владелец «Дубов» может быть совершенно безжалостным и беспринципным, если того требуют обстоятельства, как и начисто лишенным сентиментальности.

Возвращаясь по подъездной аллее в домик привратника, в котором теперь жили они с матерью, Кэрри подняла с земли камешек и со злостью швырнула его в заросли крапивы.

Ей очень хотелось бы уехать куда-нибудь, начать новую жизнь, свободную от воспоминаний о поместье, которое все еще оставалось частью ее жизни.

Она вспомнила, как дедушка часто рассказывал ей достоверные истории, а также легенды о ее славных предках, представителях рода Медоузов. Особенно ей нравилась романтическая история знакомства сэра Уильяма Медоуза и кузины королевы Виктории леди Беренис. Согласно легенде, она была похищена разбойниками с целью получения выкупа, а он спас ее и молодые люди полюбили друг друга с первого взгляда. Они поженились и прожили долгую и счастливую жизнь, вырастив троих сыновей и двоих дочерей.

Кэролайн училась в закрытой частной школе в Трампе, недалеко от Лондона. Мать была против, но дедушка с отцом настояли на получении хорошего образования. В школе помимо общеобразовательных предметов — математики, английского языка, истории, естественных наук — она изучала французский и испанский, музыку, занималась плаванием и верховой ездой. Во время каникул Кэрри со старым лесником Слоуном ходили по лесу и окрестным лугам, изучали растительный и животный мир, благодаря чему она научилась лучше понимать природу и жизнь деревни. К тому же под руководством экономки она научилась рукодельничать и готовить. Из-за слабого здоровья мать Кэролайн не могла заниматься домашней работой, а отец, лорд Медоуз, большую часть времени проводил в Лондоне, поскольку являлся членом палаты лордов.

После окончания частного пансиона Кэрри поступила в школу бизнеса и экономики, где изучала банковское дело. Закончив ее, стала работать в банке. Работа ей нравилась. Жизнь была полна перспектив и радужных надежд, и вот месяц назад умер отец и они узнали, что поместье им больше не принадлежит.

Когда Кэрри вошла в коттедж, миссис Абигайль Медоуз, бледная болезненная женщина, сидела у окна.

— Ты разговаривала с новым владельцем? — спросила она, взглянув на дочь. — Я увидела проезжающую дорогую машину и подумала, что это, должно быть, он. Красивая машина. Что это за марка? — полюбопытствовала она.

— Кажется, «лексус», мама. Я была как раз возле дома, когда он подъехал. Он уже переезжает.

Кэрри постаралась произнести это ровным безразличным тоном, чтобы скрыть душевную боль, и заставила себя улыбнуться. Миссис Медоуз поднялась и медленно пошла на кухню. Она вернулась с банкой земляничного джема, которую поставила на стол, затем принесла чайные принадлежности. Кэрри намазала маслом и джемом булки и заварила чай.