Юлия Чертова

Мадам Пуле

В Абрау-Дюрсо как-то раз

Цыпушка жила — зоркий глаз.

Звали несушку Мадам Пуле,

Носик и пёрышко в алой смоле.

Курочка важная очень была

И возле домика травку толкла,

Крылышки чистила да расправляла,

Холку пушила, грядку ровняла.

Жизнь и текла бы на благо её,

Но тут появился Месье Тараканьё.

«Мадам Пуле, на вашей грядке

Всегда всё чисто и в порядке.

В моём животике столь пусто,

Да и грядок своих негусто.

Вот бы нам с вами вместе жить,

И червячков вдвоём ловить!

Домик ваш, браво! Фа-ла-ла!

А у меня ни кола, ни двора», –

Так прошептал Тараканьё,

Хитро таращась на неё.

Мадам Пуле закудахтала сразу,

Она не ожидала такого рассказа.

Как быть толстушке на грядке?

«Неужели в Абрау такие порядки?»

«Ма бэль, мадам, я вам клянусь,

Я стать помощником стремлюсь.

В моих словах не сомневайтесь,

Пустите бедняка и сжальтесь».

«Ох! Ах! Утомили вы меня, месье.

Придётся покориться тут судьбе», –

Мадам Пуле вздохнула глубоко

И подняла свой клювик высоко.

Месье ловкач усами шевельнул

И в домик нашей курочки шмыгнул.

И зажила та парочка вдвоём,

Казалось, беды будут нипочём.

С утра — над домиком рассвет.

К месье стучит Мадам Пуле:

«Бонжур! Виват! Тараканьё!

Взгляните — пробудилось всё,

Пора вставать, на двор идти

Вдоль грядки червяков грести».

«Ох-ох! Мадам Пуле! Беда!

Вдруг заболели лапки навсегда.

Никак не могу я на грядки идти,

Не в силах с кроватки сползти».

«Ах, бедный вы, месье Тараканьё,

Болеть, мон шер, одно нытьё.

В кроватке оставайтесь без стыда.

Насобираю червяков я и сама».

Мадам Пуле закрыла дверь

Да вышла из дома на день.

А Месье Тараканьё прыг-скок

С кроватки на пол за горшок.

И давай-ка друзей зазывать,

Усатую братию в дом приглашать.

Тараканы с округи сбежались,

По углам и щелям размещались,

Над мадам Пуле потешались.

«Мадам Пуле! Мадам Пуле!

Глупая курица на горе!

Тучная тушка да глупенький клюв,

Месье надурил, едва глазом моргнув».

Так и день подходит к концу,

Сумерки в тень бегут по крыльцу.

Мадам Пуле в дверку «тук-тук» –

Гости в щели по нескольку штук.

А месье Тараканьё на подушку,

Вновь изображает он душку.

«Ох! Не полегчало вам, месье», –

Сокрушалась над больным Пуле.

Мадам хоть сильно удивилась,

Но на словах совсем не злилась.

День второй. Наступает рассвет.

Продолжаем для вас мы куплет.

В дверь опять стучит Мадам Пуле:

«Бонжур! Пора вставать, месье!»

Но хитрец таракан рот на замок,

Усом подёргивает да молчок.

На мадам Пуле косо смотрит:

«Апчхи!» — едва лапкой воротит.

«Мадам Пуле! Мадам Пуле!

И сегодня нездоровится мне!»

Курица закудахтала — и за дверь,

А наглец усатый вновь без потерь.

Танцует от счастья гавот,

Друзей на фуршет он зовёт.

«Мадам Пуле! Мадам Пуле!

Глупая курица на горе!

Тучная тушка да глупенький клюв,

Месье надурил, едва глазом моргнув».

Так и день подходит к концу,

Вновь пора захворать наглецу.

Мадам Пуле в дверку «тук-тук» –

Гости в щели по нескольку штук.

А усатый месье на спинке лежит,

Тонкими лапками едва шевелит.

«Мадам Пуле! Ой! Горе мне!

Ке-хе! Ке-хе! Заболело в спине!»

Несушка лишь головой покачала,

Ничего больному она не сказала.

На третье утро мадам встала рано,

Вышла из дома к грядке прямо.

Пока убирала её, то решила,

Что в каждой болезни бывает причина!

Тем временем месье Тараканьё

С кроватки прыг-скок на окно.

И зовёт он опять усатых друзей:

«Прибегайте с садов и полей!»

Тараканы сбежались, танцуют,

Хором жужжат, маршируют.

«Мадам Пуле! Мадам Пуле!

Глупая курица на горе!

Тучная тушка да глупенький клюв,

Месье надурил, едва глазом моргнув».

Тут дверка ба-бааах — открывается,

На пороге мадам появляется.

Тараканы тогда задрожали,

В тот же миг кто куда побежали.

«Ко-ко-ко! Вот какое дело!

Наглецы! Проучу я вас смело!»

И вот Пуле уже клювиком хлопает,

Тараканов сочных она лопает.

Ну и фуршет — тараканья морилка!

Для мадам Пуле не нужна и вилка!

Только месье остался один,

На мадам Пуле виновато глядит.

«Пардон! Ма бэль, душка!

Камеди! Водевиль! Шутка!

Пожалейте бродягу, мадам,

Я за это вам сердце отдам!»

Но мадам Пуле уже больше не душка,

Пора наполнить куриное брюшко.

«Месье, какое гадкое моралите! –

Гневно кудахтала мадам Пуле. –

Знайте, куры не терпят враньё».

И проглотила месье Тараканьё.

Вот такая история любви,

Время прощаться:

— Се ля ви!