25 октября 1972 года

Временами она жалела, что он не мертв. Именно так, а не иначе. Она не сокрушалась о том, что их свела судьба. Она не стенала, заламывая руки и проклиная тот день, когда он появился на белый свет. Нет. Она представляла, что его сбила машина или настигла неожиданная смерть, обязательно насильственная. Например, что он погиб во время потасовки в каком-нибудь баре, или его рука попала в станок и он умер от потери крови, потому что никто не пришел ему на помощь. И она желала, чтобы в последнее мгновение своей жизни, когда душа будет покидать его бренное тело, он осознал, как подло он поступил, как глупо потратил отпущенное ему время. Она представляла его, лежащего в луже почерневшей крови и с ужасом глядящего в глаза смерти. Ей хотелось, чтобы в этот миг он понял, что платит по счетам, выставленным самой жизнью за те низкие, недостойные поступки, которые он совершал. Он пожалеет. Наступит день, когда он раскается в содеянном. Этим она и жила.

Она лежала одна, в темноте, на кровати, застланной старым порванным одеялом. Отопление было включено на полную мощность, и воздух в комнате был сухим и горячим, как в пустыне. Время от времени до нее доносился странный звук, как будто кто-то со всего маху бил по трубам. С помощью «радионяни» она следила за мерным дыханием своей дочери. За окнами завывал сильный ветер. От его порывов в комнате дребезжали стекла. Она догадывалась, что на улице сильно похолодало, но ее прошибал пот. В комнате всегда казалось слишком жарко. По ночам ее крошечка, хотя ее уже трудно было так называть в два года, часто раскрывалась. Женщина ловила малейший шорох, ожидая, что ребенок снова сбросит одеяльце. Но она готова была услышать и другие звуки.

Ее сердце постепенно перестало бешено колотиться, а ее девочка уже не вскрикивала, но женщина знала, что он придет снова. Она была одета в серый свитер, джинсы и кеды и сжимала в руке телефон. Бейсбольная бита лежала у ее ног. Если он придет снова, она вызовет полицию. Копы уже приезжали накануне вечером, но он успел уйти до их появления. У нее на руках было решение суда: он не имел права беспокоить ее. Полиции придется приезжать столько раз, сколько она будет их вызывать.

Женщина не могла поверить, что ее жизнь превратилась в кошмар. Если бы не дочь, она бы отчаялась. Она корила бы себя за то, что натворила: так много ошибок, так много несбывшихся надежд. Но, по меньшей мере, одно она знала точно: ее дочь была здорова, счастлива и любима своей матерью.

Часы у ее кровати светились зеленым тусклым светом. Женщина слышала лишь дыхание своей дочери и жужжание холодильника. Он был таким старым, что иногда казалось, будто его мотор ворчит от усталости, но женщина почти не замечала этого. Посторонний шум привлекал ее внимание лишь в абсолютной тишине, когда она думала о том, где этот человек может быть сейчас и чего следует ожидать от него завтра.

Их отношения фактически сошли на нет к тому времени, когда она сообщила ему о своей беременности. Да и назвать отношениями это было сложно. Так, гуляли пару раз. Он забирал ее на своем «монте-карло» и привозил в какую-нибудь пиццерию, где его знали. Он пододвигал для нее стул, и, бывало, говорил, какая она симпатичная. Он повторил это дважды за ужином, чтобы заполнить паузу в разговоре, который никак не клеился.

Они посмотрели вместе «Кандидата» с Робертом Редфордом и «Зов ветра» с Чарльтоном Хестоном. Она, честно говоря, не очень-то стремилась увидеть эти картины, но его это не интересовало. Наверное, на это-то и надо было обратить внимание. Если уж ты выбираешься в кино со своим кавалером, то разве он не должен спросить тебя, что ты хочешь посмотреть? Она сидела в полутемном зале с попкорном на коленях, а он поигрывал ее хвостиком и нашептывал ей на ухо любезности. Снова и снова. Во второй раз, на «Зове ветра» она разрешила ему прикоснуться к своей груди, и ей это почти понравилось. Внизу живота разлился жар, и в ту ночь она позволила ему проводить ее сначала до двери квартиры, а потом пустила его внутрь. Они переспали, но он не остался на всю ночь. После этого у них несколько раз был секс, но он уже не приглашал ее ни в пиццерию, ни в кино. И вот, когда она уже начала рассчитывать на него, на его звонки, на звук его голоса в трубке, привыкать к тому, что он небрежно обнимает ее за плечи, он исчез из ее жизни. Но они все так делают, разве нет? Первую неделю после знакомства они были неразлучны. На следующей же неделе они вдруг стали абсолютно чужими. Он звонил сначала каждый вечер, потом через день, а позже прекратил звонить совсем. Она, бывало, смотрела на телефон, сидя в кухне, и ежеминутно снимала трубку, проверяя, исправен ли он.

Никто не учил ее охотиться на мужчин, приглашать их на свидания самой или настаивать на выяснении отношений. Поэтому, когда он перестал ей звонить, она не пыталась найти его. Справедливости ради следует сказать, что никто не учил ее и обниматься с мужчиной в кинозале, а потом прыгать к нему в постель.

Так или иначе, но это увлечение не было для нее чем-то серьезным. Так, способ времяпрепровождения и попытка забыть человека, который бросил ее. Какими разными казались эти мужчины на первый взгляд! Тот, первый, был богатым, вывозил ее по вечерам в различные модные заведения их города, покупал ей подарки, платья и украшения. Он разговаривал с ней по-французски. Хотя она не понимала ни слова, на нее это производило неизгладимое впечатление. Ее ошибкой было только то, что она связалась с собственным боссом. И когда она наскучила ему, он ей прямо сказал, что было бы удобнее для них обоих, если бы она подыскала себе другую работу. Да, они были такими разными, тот и этот, но на поверку оказались одинаковыми. Они оба бросили ее, потому что она им надоела. Они оба хотели, чтобы она исчезла из их жизни. Они стали чужими и холодными. И даже жестокими, как этот.

Ее родители, оба заядлые курильщики, уже умерли. Мать ушла совсем молодой. Она умирала долго и мучительно, от эмфиземы, а через два года после ее смерти отца настиг сердечный приступ. У женщины не было ни братьев, ни сестер. Некому было пожурить ее за то, что она «нагуляла живот», но не к кому было и обратиться за помощью. Ее единственной подругой была Мария, которая жила этажом ниже. Все называли ее «мадам Мария», потому что она умела предсказывать судьбу при помощи карт Таро. Этим она и зарабатывала себе на жизнь, принимая посетителей у себя в квартире и получая, как она сама выражалась, «послания от богини». Мадам Мария сказала ей, что ее ждет сюрприз, и на этот раз она оказалась права.

Когда женщина убедилась в том, что беременна, она решила сказать ему. Он спросил, почему она пришла к нему, ведь она не может доказать, что ребенок от него. В тот момент она испытала к нему настоящую ненависть и серьезно задумалась: как могло случиться, что она так низко себя оценила, так бездумно отдалась такому недостойному типу? Она заверила его, что ей ничего от него не надо. Она лишь хотела дать ему возможность стать отцом. Он так и оставил ее на темной стоянке. Начал накрапывать мелкий дождь, когда он отъехал на своем «монте-карло». Она совершила ошибку, решив сообщить ему обо всем. Она ошибалась в нем, думая, что он поступит благородно. Она ошибалась снова и снова.