Морган сощурилась от яркого апрельского солнца и нахмурилась. Она не могла ошибиться. Ноги, торчавшие из-под юбки, определенно принадлежали ее кузине Нэн. Но с чего вдруг она залезла в огромный куст?

Морган бесшумно подкралась поближе и остановилась позади Нэн.

– Что ты тут делаешь? – прошипела Морган, когда кузина удивленно улыбнулась.

Нэн осторожно выбралась из зарослей, желтые цветы запутались в ее черных как смоль волосах и кое-где пристали к плечам.

– Тсс, Морган, – прошептала Нэн, лукаво сверкнув глазами. – Там Бесс и один из близнецов Мадден. Они, они… – Глаза Нэн округлились, и она всплеснула руками, не находя слов. – Ну, ты понимаешь, что я имею в виду! Сама погляди!

Морган с недоумением смотрела на свою юную кузину. Бесс, дочери кухарки, едва исполнилось шестнадцать, она была лишь на год старше Нэн и года на два младше самой Морган. Морган весьма смутно представляла себе то, о чем толковала Нэн. К тому же она слышала, как тетушка Маргарет совсем недавно говорила, что от Бесс «ничего другого и нельзя ожидать». И все же…

– Я не намерена лазить по кустам, подглядывая за Бесс и близнецами Мадден, – надменно произнесла в ответ Морган. – Чем бы они ни занимались, это их личное дело.

– О-о-о! – Нэн аж подскочила. – Ты просто боишься посмотреть на это, Морган Тодд, ты слишком щепетильна.

Несмотря на разницу в возрасте, Нэн всегда была более решительна и склонна к авантюрам – она первая научилась плавать, первая решилась взять барьер верхом на пони, первая взобралась на башню в их замке. В довершение всего Нэн уже сейчас была выше Морган по крайней мере на три дюйма, и не похоже было, что она на этом остановится.

Морган, уступая насмешнице, тряхнула копной каштановых волос.

– Вовсе я не щепетильна, – заявила она с чувством оскорбленного достоинства и нырнула в кусты, решительно раздвигая ветви. По крайней мере, не нужно было беспокоиться о том, что одежда пострадает, поскольку сегодня на ней было старенькое платье и еще более старое белье; вся остальная одежда была упакована вместе с вещами, которые она собиралась взять с собой, когда отправится ко двору короля Генриха VIII в Лондоне.

Пробравшись на четвереньках сквозь лаз, уже проделанный Нэн, Морган осторожно высунулась из желто-зеленых зарослей. Ворота конюшни были распахнуты, и там внутри была Бесс, обнаженная до пояса, выставив напоказ свою роскошную грудь. Юбка ее была задрана, открывая взору длинные стройные ноги. Один из близнецов Мадден – Дэви или Хэл? Морган никогда не могла их различить – совершенно голый, как младенец, лежал на Бесс. Сама Бесс как-то странно хихикала низким грудным голосом, а Дэви – или Хэл – полностью сосредоточился на том, что делал между ее ног.

Разумеется, Морган все поняла и почувствовала, как щеки ее заливаются краской. Она знала, что мужчины и женщины занимаются такими вещами. Не могла не знать, поскольку выросла в доме, где была бабушка-француженка Изабо. И уж конечно, не раз наблюдала спаривание животных в поместье, и все это выглядело вполне естественно. Но здесь был один из Мадденов, ее ровесник, который вместе со своим братом служил конюхом, и Бесс, двигающая задницей, как коза в течке. Морган ринулась сквозь кусты обратно, едва не выколов себе глаз веткой.

– Им следовало закрыть дверь, – заявила Морган, надеясь, что ее слова прозвучали достаточно холодно и презрительно.

– О, они так и сделали, – хихикнула Нэн, – но я открыла!

– Ты что? – Морган буквально налетела на младшую кузину.

Нэн выставила руки, защищаясь:

– Успокойся, сестренка, я сделала это не нарочно! Хотела покататься на своей новой лошадке, которую твой отец подарил мне ко дню рождения в прошлом месяце, но, когда открыла дверь в конюшню, увидела около яслей Хэла и Бесс. Они не заметили меня, поэтому я решила оставить дверь открытой, чтобы они не узнали, что я там была.

Нэн невинно заморгала очаровательными глазками.

– Значит, ты шпионила за ними? – Морган ушам своим не верила.

– Ну, что-то вроде этого. Мне просто было любопытно. Бесс много времени проводит в конюшне, вместо того чтобы находиться на кухне. И я видела как-то, как Дэви ущипнул ее за попку.

– Дэви или Хэл? – спросила Морган раздраженно.

Нэн махнула рукой:

– О, точно не знаю. Возможно, оба.

Морган глянула через плечо в сторону конюшни.

– Возможно, – процедила она, и на этот раз в ее топазовых глазах мелькнула веселая искорка. – Неудивительно, что она так важничает и даже насмехается над нами иногда: должно быть, вообразила себя важной дамой, хотя на самом деле всего лишь кухонная девка.

– Ну, это все, на что она может рассчитывать, – проговорила Нэн, направившись к аллее вокруг Фокс-Холла. – Хотя быть прислугой совсем не стыдно. Может быть, Бесс живется даже лучше, чем нам.

– Нэн! – Морган остановилась у маленького овального пруда, обрамленного цветущими белыми и розовыми азалиями. – Ты предпочла бы проводить время где-нибудь в конюшне с Мадденами, вместо того чтобы носить роскошные платья и быть при дворе?

Нэн уселась на берегу и скинула туфли.

– Нет, – сказала она, – конечно, нет. Но люди, подобные Бесс, обладают гораздо большей свободой, чем мы. Они, конечно, не живут в огромных поместьях или дворцах, не бывают на балах и королевских торжествах, зато по-настоящему радуются жизни, получают от нее удовольствие.

Морган хотела было ответить, что она не считает кувыркание на сене с Хэлом или Дэви таким уж большим удовольствием, но предпочла промолчать, ибо рассуждения Нэн взволновали ее. Обе девушки выросли в Фокс-Холле у подножия Чилтернских холмов в Бекингемшире; обе были по-детски наивны; жизнь их была безопасна и спокойна, внешний мир вторгался в нее лишь настолько, насколько позволяли заботливые родители. Отец Нэн скончался четыре года назад, и с тех пор тетушка Маргарет стала еще более заботлива. Родители Морган, леди Элис и сэр Эдмунд Тодд, дали девочкам хорошее образование и воспитание и за исключением поездки в Лондон и редких визитов в Эйлсбери или Сент-Олбанс ограничили их контакты с остальным миром, так что вся их жизнь проходила в Фокс-Холле.

Но в скором времени Морган ждали большие перемены: ей исполнилось восемнадцать, пора было выходить замуж, и на следующий день она отправлялась в Лондон. И Нэн, болтая босыми ногами в прохладной воде, завела об этом разговор.

– Ты через день-другой окажешься при дворе, – недовольно заявила она. Нэн не считала разницу в два года серьезным препятствием для того, чтобы вместе с Морган испытать самые волнующие переживания в жизни.