Роман Любивый

Пальцы

Бабуля, почему у тебя такие большие горящие глаза? — спрашивала я. Она отвечала — это для того, чтобы лучше следить за мной. Но как отвечала? Она ведь не могла говорить. У неё не было губ. Но она передавала мне свои мысли без звука, напрямую. Я так не могла, но она уверяла меня, что когда я вырасту, то научусь.

Сколько себя помню, мы жили вдвоём. В маленьком домике на краю полузаброшенной деревни. Тогда тут почти никого не осталось кроме нас, только пара старух да Эд, который привозил нам продукты раз в месяц. Да и мы были на отшибе и редко их видели.

Своих родителей я не знала. Маленькой сомневалась, а были ли они? Сомневалась и что бабуля мне родная. Хотя это самая близкая душа на всем свете. Может, она выкрала меня у местной семьи, когда я была совсем маленькой? А мне боялась рассказать. Но я всё равно всегда любила её. Чем-то мы даже были похожи — например, у меня тоже длинные руки с вытянутыми тонкими пальцами, кажется, это называется «арахнодактилия». Хотя рост у меня вполне обычный, и даже когда я вырасту, то вряд ли буду упираться плечами в потолок.

Раньше в этой деревне жило много народа. Но после Катастрофы началась война, а за ней пришла нищета, земля была отравлена, и на ней ничего не росло. Тогда молодые и здоровые убежали в город. Потом в деревне не стали строить свои домики дачники — до города слишком далеко. Туристы и отдыхающие приезжали очень редко. Это была настоящая глухомань.

Поэтому я не ходила в школу — до неё далеко ехать. Да и смысла особого не видела, ничему хорошему там ведь сейчас не учат, а диплом продаётся в любом городе. К тому же, это могло привлечь к нам внимание незнакомых людей, а мы этого внимания старались избегать.

Но я не страдала — моя кормилица научила меня читать. А я читаю запоем. Прочитала все книги в доме, несколько мешков книг. Потом перечитывала по второму или третьему разу. Наверное, для своего юного возраста я многого не знала, но точно была начитанной.

Да, лишнее внимание нам не было нужно. Если городские узнают про нас, они не дадут нам спокойно жить. Бабулю вообще могут увезти в город и запереть в бетонный мешок. Она очень боялась оставить меня одну, а я боялась за неё. Поэтому мы сидели ниже травы, тише воды. В городе я так ни разу и не была. Хотя всегда хотелось.

У городских много личных документов и справок. Они постоянно встают в очереди, на учёт, постоянно их переписывают и вставляют в какие-то списки. Мы не утруждали себя этой суетой. Подозреваю, что и документы у нас были не все. Например, бабушка могла бы получать какую-нибудь пенсию по нетрудоспособности, ведь ей было тяжело заниматься хозяйством. Вещи, сделанные для обычных людей ей совершенно неудобны — они для неё как игрушечные. Да для неё и домик этот совсем неудобен, слишком тесный. Но если построить большой дом, то надо нанимать рабочих, нужны деньги, и опять же, это привлечёт внимание. Сюда всё-таки приезжают иногда чужаки, и тогда дом с высокими потолками будет смотреться слишком странно, когда вокруг низенькие лачуги. Лучше маленький и незаметный домик. А хозяйством я давно занималась сама.

Бабуля всегда говорила, что в городе много злых людей, и это очень опасное место. И даже если есть добрые, то нас они всё равно не поймут и не примут мою бабушку. Слишком она отличалась от них, слишком странно выглядела. Она, как бы это сказать, была не совсем похожа на человека. Но внешность обманчива, уж я-то знаю. За её странной внешностью скрывались любовь и доброта.

В город я всё равно очень хотела. Я чувствовала, что в городе я обязательно добьюсь своего. Бабушка, конечно, говорила: все молодые так думают, но далеко не все чего-то добиваются. Но я знаю себе цену. Только не хотелось бросать бабулю. Было бы просто, если бы она умерла от старости. Но у меня было чувство: она и меня может пережить. Я раздумывала, как бы ей сказать, что я хочу учиться, как её уговорить, чтобы отпустила меня.

Непонятно, почему бабуля стала такой, какой была. Может на неё повлияла Катастрофа, которая произошла ещё до моего рождения? Сейчас много странных и страшных тайн хранят эти обезлюдевшие от бедствий земли. А может она была такой всегда. К тому же она рассказывала про события, которые были задолго до войны и всех других бед. И уверяла, что в древние времена таких как она, было намного больше.

Вся эта размеренная жизнь продолжалась, пока к нам в гости не зашёл один молодой парень. Сказал, что он писатель, собирает материал для книги и заодно ищет уединения. Хотя никакой он был не писатель, конечно. Да и кому в городе сейчас нужны книги? Там бы с голоду не умереть.

Вообще, к нам заходили иногда местные, и бывало даже несколько незнакомцев. Бабуля тогда пряталась в чулан, а я говорила, что её нет дома. Эд про неё знал, но не хотел видеть лишний раз. Он заходил только по важному делу, был весь сжавшийся и никогда подолгу не задерживался.

Однажды было несколько заблудившихся туристов — кампания из парней и девушек. Переночевали у нас — места хватило. И постоянно им попадалось на глаза что-то подозрительное. Много было всяких деталей, на которые я не обращаю внимания, а обычный человек сразу видит и удивляется. Под конец разглядели утром в прихожей грязный отпечаток бабулиной ноги. Я еле убедила их, что отпечаток мой, просто сильно размазался, а остальное это игра их воображения. Всё равно ушли быстро, и какие-то напряженные, когда уходили, то в страхе оглядывались, как будто рассчитывая увидеть в окне или рядом с домом то нечто, которое оставляет такие следы.

Был и такой случай: тёмным вечером заходил пьяный заблудившийся мужичок и ждал у нас машину из города. Пока я выходила из дома, он случайно нашёл бабулю. Когда я уже была на крыльце, он пулей пронёсся мимо меня и убежал в темноту. В свете окон было видно, как его штаны намокли между ног. Бедный, сильно перепугался. Бабуля выглянула в окно и в шутку помахала ему своей длинной вытянутой ладонью.