Александра Будиловская

Призма пораженного Я

Предисловие

За небосводом через страны

В чарующей экзотике любви

Случатся все мои романы,

А главным образом — мечты.

Это произведение — моя своеобразная исповедь, на написание которой потратила порядка трех с половиной лет, удалив при этом свыше четырехсот страниц. Я полагаю, что всякий человек остается одиноким до конца жизненного пути, ведь он просто-напросто не способен передать другим все чувства и переживания, каждую деталь и мелочь, что видел собственными глазами. Оттого мне действительно досадно. Пускай «Призма пораженного Я» станет отголоском моей юности и большого опыта, хорошо завуалированного за счет тесного переплетения с выдумкой. Однако я также надеюсь, что в период прочтения, мой читатель, ты найдешь упоение и для себя.

1. Знакомство с Касио Легран

Красивые стройные ладные ноги,

Изящный и хрупкий женский стан.

Но в сердце таятся все время тревоги,

Кровоточит оно от обилия ран.

Часто люди маскируют печаль под улыбкой или транслируют безразличный вид миру. Однако не у всех получается делать это искусно, или они и вовсе не имеют нужды в сокрытии эмоций. На некоторых лицах легко можно различить глубокую тоску и опустошение. Бывает неясно: взгляд ли пуст, уголки ли губ опущены? Это необъяснимое осознание чужих настроений приходящее интуитивно. Это не телепатия, но нечто необъяснимое. Кто знает, возможно, и во взгляде Касио, стоящей в углу вагона, кто-то увидел события минувшего вечера? Примерно в полночь она сосредоточилась на собственных глазах, отраженных в зеркале. Сначала девушка быстро окинула взглядом скулы и посмотрела на потрескавшиеся от сухости губы, а после утонула в бездонных измученных очах, прикрытых от усталости потяжелевшими веками. Казалось, будто лицо обезобразилось гримасой ужаса и страха, но в действительности лишь уголок рта дрогнул неестественно. В этом взгляде сосредоточилось все пережитое и неподвластное описанию ни одному языку вселенной. Наконец, брови вытянулись в положение, говорящем о бури эмоций, сосредоточенных внутри черепной коробки. Что-то давило в горле и слезы готовы были пуститься на волю, но желание из последних сил быть сильнее не позволяло новорожденным ручейкам покинуть истоки. Касио едва заметно встряхнула головой, слегка зажмурилась и вернулась к серой обыденности. Эта хорошо знакомая девушке история борьбы чувств и разума закончилась также быстро, как и началась.

Легран довольно скептично относилась ко всему в жизни, в особенности к близким отношениям с людьми. Экстравагантный опыт, приобретенный ею в приложениях для знакомств и за их пределами, а также категоричный характер матери научили держать уши востро. Девушка старалась здраво оценивать ситуацию и доверять людям, но щемящее ощущение скорого разочарования не отпускало ее. Не было места грезам, потому что привычный сценарий — это когда все хорошее неожиданно заканчивается. Фокус сосредотачивался именно на грядущих неприятностях, а не на счастье здесь и сейчас. Однако нередко ожидание подвоха предоставляло привилегии. Когда происходило что-то действительно болезненное, Кас принимала ситуацию проще, потому что заведомо знала, что горький исход неизбежен. На самом деле внутреннее одиночество было вездесуще, просто порой удавалось хорошо от него спрятаться. В подобные, как правило, недлительные моменты верилось, что жизнь абсолютно прекрасна, и нет в ней невзгод. Но нельзя было сбежать от правды, всегда находившейся рядом — в душе. В особенно депрессивные моменты Легран могла внезапно погрузиться в размышления и отдалиться от всех на неизвестный срок, желая не показывать незваные переживания и собственную слабость, видеть которую она и сама могла исключительно в стенах дома. Да и там, наглядевшись в изнуренное отражение, она вскоре гордо поднимала голову ввысь и говорила себе ровно одно: «соберись, тряпка». В такие периоды внутри разгоралась война. Это бились два противоположных желания: излить душу, уткнувшись в чью-то теплую грудь или оставаться стойкой чего бы это ни стоило, не раскрывая уязвимостей. В любом случае девушке мечталось освободиться от боли навсегда. Вера в исчезновение глубоко засевшей меланхолии браво держалась даже в самые трудные моменты. Легран жила в противоречащих ее желаниям ощущениях, которые изредка сменялись на гармонию и подобие спокойствия.

Панацеей от непрекращающейся череды угнетающих мыслей представлялся плотный загруженный график, когда оставалось куда меньше времени на всякие глупости. Однако полностью искоренить пессимистичность натуры никогда не удавалось. Иной метод борьбы с недугом заключался в людях. Оказываясь в коллективе, девушку распирало на совершенно разные шутки — саркастичные, безобидные, постироничные. Особенно сильно Касио радовали положительные реакции на ее юмор. Легран было приятно ощущать, что в ней кроется способность вызывать в людях искренний смех. И пускай печаль одолевала девушку слишком часто, она все еще любила искренне улыбаться. А по вечерам Кас все-таки позволяла себе сбросить оковы и хотя бы на десять минут придаться фантазиям. Она представляла довольно обычные вещи, которые выглядели вполне реально, но вряд ли могли бы случиться. Все ее мысли были направлены на тех, кого она хотела видеть рядом. Часто Легран улыбалась, пока фантазировала о романтике и умиротворении или противоположно — об опасных ситуациях, где о ней заботятся и защищают. Эта отдушина казалась самой приятной частью дня, вселяющей ощущение удовлетворения и, быть может, крохотную надежду или неукротимую веру в осуществление давних мечт.

Несмотря на обилие противоречивых эмоций и совершенно разных внутренних импульсов, девушка старалась придерживаться принципу, что сила заключается в правде, поэтому предпочитала разговаривать с людьми по душам. Ей было несложно рассказать о том, что не нравилось и хотелось изменить, решить возникнувший конфликт с помощью открытой беседы и услышать чужую позицию. Повествование о своих эмоциях и мыслях вызывало чудное ощущение, будто человек — существо мудрое и одаренное возможностью освобождаться от внутренней тягости просто-напросто рассказывая истину. Касио старалась относиться к людям с пониманием и внимательностью, насколько это было возможно. Правда¸ если они посягали на свободу других, яро критиковали и не были способны сдержать накал эмоций — от терпения и индивидуального подхода оставалось куда меньше. При любых обстоятельствах она не искала конфликтов и просто хотела мирно существовать, однако часто приходилось отстаивать свои права, после чего девушка испытывала чувство вины за раздражение и твердость слов, которые выражала оппоненту.

Что касаемо внешности, Касио — привлекательная, выделяющаяся из массы людей за счет роста особа, обладающая грациозной походкой, из-за чего порой казалась, будто тело ее летит над землей. Волос темного каштанового оттенка, густые широкие брови, аккуратный носик точно у коренных французских девушек с