* * *

Прогуливался однажды, Никита по саду и заметил кротиную нору. «А не познакомиться ли мне с Кротом? – подумал Никита. – Не заглянуть ли мне к нему в гости?» Превратился он в Мальчика-с-Пальчика и спустился в нору.

Смотрит, у входа фонарик висит, под ним табличка: «Лампа – для гостей. Встретив Крота, убавьте, пожалуйста, свет. Пощадите слепого!»

Крота поблизости не было. Поэтому Никита включил фонарик поярче и осмотрелся. Нора напоминала тоннель метро. Но только, конечно, без рельсов. И, конечно же, без поездов.

Повесил Мальчик-с-Пальчик лампу на шею и двинулся по норе. Потолок, стены и пол её украшали затейливые рисунки из вмурованных в землю корней трав, кустов и деревьев. Совсем уж тоненькие корешки паутинными крУЖевами свисали со сводов, цеплялись за ноги. Порой тоннель натыкался на толстое корневище какой-нибудь яблони, сливы или вишни и огибал его. И тогда корень выдавался из стены, как часть причудливой колонны.

Кое-где от главного тоннеля вверх или в стороны уходили вспомогательные тоннельчики. Никита понял, что вверх ведут запасные выходы. А боковые коридорчики прорыты к кладовым, спальням и гостиным помещениям.

И тут вдруг, за поворотом, за мрачным корневищем-колонной, в мерцающем свете лампы Никита разглядел нечто серебрящееся и шевелящееся.

– Это ты, Крот? – спросил Мальчик-с-Пальчик, собираясь по инструкции притушить немного фонарь.

Ему никто не ответил. Никита прибавил шаг и нагнал… уползающий хвост. Кончик хвоста был тонким, но дальше, утолщаясь, он заполнял собой чуть ли ни всю нору.

– Эй, отзовись! – крикнул Никита владельцу хвоста. – Ты случайно не Крот? – И он подёргал скользкий, холодный, шевелящийся кончик.

– Сейчас, как укуш-ш-шу! Как УЖ-ж-жалю! – угрожающе загудело и зашипело далеко впереди. – НеУЖ-ж-жто не видно, что я – УЖ-ж-ж!

– А где Крот? – спросил Никита. – Я пришёл к нему в гости! – Я тож-ж-же приш-ш-шёл к нему в гос-с-сти, – прошипел УЖ. – И как только увиж-ж-жу его, так сразУ Ж-ж-же и проглочу! Не пож-ж-жалею – поУЖ-ж-жинаю! И будуУ Ж-ж-жить в его норе!

– Ну УЖ нет, УЖ! – воспротивился Никита. – Вот УЖ этому, УЖ, не бывать! Вот УЖ так, УЖ, в гости не ходят!

И он наступил на вертящийся змеиный хвостик.

– Ох, укуш-ш-шу! – зашипел УЖ. – Ох, УЖ-ж-жалю! Не пож-ж-жалею – поУЖ-ж-жинаю!

Но Никита крепко прижал серебристый кончик к земле. И УЖ как УЖ ни старался, УЖ как ни изворачивался, УЖ как ни шипел и ни злился, вырвать хвост, так и не сумел.

– С-с-сдаюс-с-сь! – взмолился УЖ. – Обещаю не ес-с-сть Крота на УЖ-ж-жин! Не сУЖ-ж-ждено, видно, не сУЖ-ж-ждено!

– Вот УЖ это другое дело, – смилостивился Никита, отпуская змея. – Ладно УЖ, УЖ. Ползи УЖ, УЖ, к выходу.

И УЖ медленно потащился по тоннелю. А Никита пошёл за ним следом, иногда наступая на змеиный хвост и поторапливая: – Давай УЖ, УЖ, побыстрее! Уползай УЖ, УЖ, восвояси, в свою лУЖу!

Но вдруг он увидел, как хвост потянулся наверх, в сУЖение запасного выхода. А УЖиное шипение послышалось… сзади! Никита оглянулся, и обнарУЖил… УЖасную УЖиную голову!

«Как же так? – удивился Никита. – УЖе и спереди УЖ, УЖе и сзади УЖ!»

И он, спасаясь от заднего, УЖасного УЖа, крепко ухватился за исчезающий хвост переднего. И стал подниматься вверх, выехал в сад, затем протащился, держась за хвост, на животе волоком по траве, и снова вполз, но УЖе в другой запасной выход, который находился позади первого. А через него он снова оказался в главном тоннеле.

Проделав на хвосте змея этот путь, Никита понял, что УЖ придумал преУЖаснейшую хитрость: изогнулся кольцом через один запасной выход, затем через сад и другой запасной выход снова в тоннель, чтобы сзади неожиданно напасть на Никиту. Но УЖ просчитался – его длины не хватило, кольцо не смыкалось и он совсем чуть-чуть не доставал острыми зубами до ухватившего его за хвост мУЖественного Мальчика-с-Пальчика. Змею оставалось только разевать за спиной Никиты хищную пасть и шипеть:

– Ох, УЖ-ж-жалю! Ох, УЖ-ж-жалю, укуш-ш-шу! Не пож-ж-жалею – поУЖ-ж-жинаю!

Но УЖ не только шипел и угрожал. ГрУЖёный вцепившимся в его хвост Никитой, в надежде всё-таки схватить Мальчика-с-Пальчика, змей несколько раз прокрутился по кольцу – тоннель, запасной выход, сад, второй выход, снова тоннель. Так вертится разгневанный пёс, пытаясь выкусить въевшуюся в хвост блошку. В конце концов, у УЖа закрУЖилась голова, и он остановился.

УЖиная морда торчала в саду из одной норы, а хвост с вцепившимся в него Никитой – из другой.

– Как настроение, УЖ? Что-то ты перестал шипеть и жУЖжать? – поинтересовался Никита, прУЖнисто прогуливаясь по лУЖайке с УЖиным хвостом, как с рУЖьём в руках наперевес. – НеУЖто УЖе передумал УЖинать несчастным Кротом?

– УЖ-ж-ж как-нибудь обойдусь без УЖ-ж-жина! Не сУЖ-ж-ждено, видно, не сУЖ-ж-ждено! Голова УЖ-ж-жасно крУЖ-ж-жится, – пожаловался змей.

– Смотри, УЖ! Будет ещё хУЖе! УЖо тебе! – пригрозил Никита, и поправил сбившийся на спину, от ползания на животе, фонарик. – Но если пообещаешь УЖиваться с соседями по-хорошему, то я могу тебе и удрУЖить. УЖ так и быть! СослУЖу тебе добрую слУЖбу, отпущу твой хвост. Мне он не нУЖен!

– Клянус-с-сь! Всеми знакомыми УЖ-ж-жами и жУЖ-ж-же-лицми! Крот может ж-ж-жить не тУЖ-ж-жить! И он и его будущие детки! И даже его сУЖ-ж-женая! Которая соберётся за него замУЖ-ж-ж! – взмолился УЖ.

Никита отпустил серебристый хвост. И УЖ, со злобными УЖимками, рыдая и причитая от досады и головокрУЖения, потащился восвояси – погрУЖаться в свою лесную лУЖу.

Но Никита всё-таки не совсем поверил коварному УЖу. И на следующий день он опять превратился в Мальчика-с-Пальчика, заглянул к Кроту в гости, попил с ним чаю и предупредил об опасности. И Крот, на всякий случай, завалил все входы и выходы из норы земляными холмиками. И отворял их, разрывая землю похожими на лопатки лапками, только для добрых гостей. Таких, например, как Никита, когда тот снова превращался в Мальчика-с-Пальчика.