Канадский литературный критик Нортроп Фрай (1912–1991) писал о Библии: «…непостижимым образом эта книга, необъятная, совершенно бесцеремонная, восседает, вальяжно раскинувшись, прямо посреди нашего культурного наследия… мешая всем нашим усилиям ее обойти» [1]. Возможно, кому-то покажется удивительным то, сколь велик интерес к Библии в нашей светской эпохе – а то, сколь он велик, ясно показали торжества в честь 400-летия Библии короля Якова, которую порой еще называют и «авторизованной»; даже те, кто не верит в христианство, по-прежнему очарованы мистической силой Книги Книг. В глазах верующих Библия часто предстает как вдохновленная Богом и обладающая высочайшим авторитетом во всем, что имеет отношение к вере и делам. Для неверующих она – стержневой документ западной культуры, и она по-прежнему влечет многих как собрание значимых литературных творений. История этих книг, история их распространения и толкований – это сокровенная суть истории всей литературы Запада.

Эта книга – рассказ о Библии. О далеких временах, когда она зарождалась в фольклоре и мифах; о том, как ее принимали; о том, как ее пытаются толковать в наши дни. Здесь мы поговорим о том, как возникала, передавалась, распространялась Книга Книг, и о том, как ее читали и что обретали в ней во все века, от древности до современной эпохи – и в переводах, и на изначальных языках. И надеюсь, после, когда мы узнаем все это, Библия утратит облик неприкосновенного монолита, затянутого в черный кожаный переплет – и мы снова начнем воспринимать ее как завершение долгого и волнительного пути, а еще ясно увидим, сколь по-разному ее читали на протяжении столетий. Конечно же, прежде всего будет ясно и то, как трудно перейти от Библии к религиозной вере: ни об одной из двух религий, притязающих на то, что в их основе лежат библейские книги – я имею в виду христианство и иудаизм, – в Библии прямым текстом не прочесть. А многое в ней даже таит проблему для иудейских и христианских верований. И это не только широко известные морально предосудительные сцены – скажем, когда Бог уничтожает невинных в историях о том, как израильтяне захватывают Землю Обетованную, – но и разнообразие жанров (повествование, пророчество, поэзия), многие из которых не особенно подходят для догматических дефиниций, и сама обстановка античных культур, которая во многом расходится с нашей. Но в то же время я намерен показать, что Библия – это важный источник религиозных прозрений, только ее нужно читать в изначальном контексте и на фоне условий, преобладавших во время ее написания.

Пока будет длиться мой рассказ о библейских книгах и их создании, история неизбежно примет в себя многое из того, что ей предшествовало. В Библии очень мало книг с простой композицией, написанных одним-единственным автором – напротив, большая их часть в высшей мере разнородна, а некоторые зависимы от других, и видно, как в более поздних книгах принимаются те, что были написаны раньше. По самой своей сути Библия – это запись диалога ее авторов и тех, кто передавал традицию. В одних ее книгах скрыты комментарии на множество других, и таких случаев немало. Да что мелочиться: даже Новый Завет не раз говорит о Ветхом! В том мире, где возник Новый Завет, Ветхий, почти весь, воспринимался как «Святое Писание» (я объясню, какой смысл скрывает этот обманчиво знакомый термин). Стоп, а стоит ли христианам вообще признавать Ветхий Завет? И если да, то в сколь великой мере? И опять же, как тогда читать его в свете новых веяний – идей Иисуса, Павла и других? Эти вопросы волнуют самую суть христианского богословия – и всегда ее волновали. В Новом Завете, во Втором послании к Тимофею 3:16, Ветхий Завет назван «богодухновенным» (в прямом переводе «навеянным дыханием Бога»). Христиане расширили эту идею и на книги Нового Завета. Впрочем, как именно эта вдохновенность влияет на образ воздействия Библии и на природу той власти, какую она проявляет над верующими, неясно. Сказав: «Библия вдохновенна», мы подразумеваем, что Бог причастен к ее созданию, но как в точности это происходит – о таком говорится крайне редко.

Моя дальнейшая цель – доискаться до сути того, как ныне обстоят дела с библеистикой. В наши дни Библию подвергают самому дотошному анализу. Уже появилось целое море теорий о ее истоках, смысле, статусе, – и обычный читатель просто рискует в этом море утонуть. Я расскажу, в чем сейчас согласны ученые – там, где они хоть в чем-то согласны, – а еще мы поговорим о спорах, обсудим альтернативы, достойные внимания, и обозначим области, в которых можно было бы действовать и поусердней.

Но я стремлюсь не только описать обстановку. Я выдвигаю и спорный аргумент, и он звучит так: Библию не «спроецировать» напрямую на систему религиозных верований и обрядов – ни на иудейскую, ни на христианскую. Да, Библия, расцениваемая как свод религиозных текстов, незаменима по многим причинам. Но христианство по сути своей – религия не библейская. Средоточием христианства не является книга, воспринятая как единое святое творение. И иудаизм, пусть он и в высшей степени почитает Еврейскую Библию, на самом деле не столь на ней «центрирован», как принято считать. Возможно, идеальный вариант «религии книги» – это ислам, и в сравнении с ним иудаизм и христианство весьма отдалены от своего главного священного текста. Библия очень непохожа ни на кредо, ни на великие «исповедания» веры – скажем, такие, как Аугсбургское исповедание для лютеран или Вестминстерское исповедание для некоторых кальвинистов. Библия – это истинное столпотворение сведений и фактов, и мало какие из них ясно обращены именно к вопросу о том, во что надлежит верить. А значит, история Библии – это рассказ о взаимном влиянии религии и книги, которых не спроецировать друг на друга «один в один».