Анатолий (Анри) Шварц

Сатурн – планета ваших возможностей

Мы приехали в их город, чтобы навалять им по первое число. Мы – это фаны понятно какого клуба, в отличии от других, не стоящих упоминания. И мы постоянно колесим за своей командой по всей стране, а если придется играть где-нибудь дальше, поедем и туда, сняв с себя последнюю рубашку, и заплатив за недешевые сегодня билеты на самолет. Мы всегда с ними, потому что знаем, им без нас, как Красной Шапке без охотников против волка не устоять.

Мы держимся всегда вместе, плечом к плечу друг к другу, тем самым создавая единое целое, которое победить невозможно. Все, что от нас требуется, так это наша внутренняя дисциплина, самоотдача и преданность своей команде. Мы уж точно знаем, за что нужно умирать и горланим об этом так, что в оперных театрах рушатся потолки.

Сегодня мы должны обязательно причесать хозяев поля и тогда мы, а ведь наши плечи, двенадцатый игрок нашей команды, становимся недосягаемыми для плетущихся за нами командами и получаем огромную хрустальную плевательницу с путевкой в премьер лигу на следующий год, к которой мы примерялись давным дывно.

– Слушай, – обращаюсь я к Мишарику, моему близкому приятелю и филологу по образованию, что дает ему право материться с каким-то особенным смаком, предавая его выражениям особенную прелесть. Например, .... Вы правильно подумали, но произносить этого не стоит, зависть – нехорошая штука. Так вот, я спрашиваю Мишарика:

– Плакат разворачиваем после первого гола?

Кому как не нам известно, что мячи сегодня будут падать только в одну авоську, а именно в ворота хозяев поля, и поэтому прихватили плакат с собой. Он большой и красочный и если его увидят по ТV в нашем городе, то мы тем самым прямо по первому каналу передадим городу и нашим родным и близким привет, как бы помахав ручкой.

Что написано? Да ничего особенного, все интеллигентно, а главное совсем не предвзято «ДАВИ УРОДОВ!!!» Так что не заметить его совершенно невозможно. К тому же знаем, что прохрипит под него Мишарик, он ведь старается от души. В общем, мы будем складно все вместе кричать и хлопать в ладоши, а вы уж не пропустите. Жмите их, ребята, на футбольном газоне, а мы их дожмем своими связками.

Ну вот, матч идет так, как и ожидалось. Мы не отсиживаемся в обороне, атакуем как звери. То тут, то там должен быть гол, но то штанга мешает, то судья очки не надел во время того, ну, не фартит и все. Посмотри, снова мяч попал во вратаря, а теперь защитник, неизвестно откуда взялся и подставил свою дурную голову, куда не просили. Одних только штанг мы насчитали пять.

–Пять, пять, Мишарик! Незачем преувеличивать – пять, значит, пять и никаких шесть, а то еще семь скажешь! А шесть -еще не жесть, хоть в них и попасть тяжелее, чем в комнату, я имею в виду ворота. Победу за это никто не присуждает.

Мы заслуженно нервничаем, так как знаем верное правило – если не ты, так тебя.

– А что это за лопоухие расселись ниже нас? – Я внимательно присматриваюсь к ним, интересуюсь. Раньше я эту публику не видел. Вроде тельники натянули на себя, верно с цветами нашего клуба. В руках флажки с нашей символикой, но ведут себя довольно странно, как на приеме у английской королевы, уткнувшись в происходящее на поле молчаливо и беспристрастно.

– Наверное, наш фан-клуб, город другой, – отвечает мне Мишарик и взрывается оргазмом произнесенной им тирады, адресованной Чуне, нашему левому крайнему, вновь пустившего стопроцентный шанс на самотек.

– Не нравятся они мне, – говорю я Мишарику, – ох, не нравятся!

– Эй, – обращаюсь я к одному из лопоухих, – не подскажете, дружище, в каком году был организован клуб, за который мы вместе с вами соизволим болеть?– И добовляю, как бы оправдываясь – Я здесь кроссворд решаю. Вопрос по горизонтали именно так звучит.

Он поворачивает ко мне свое лицо. Мама родная, где таких уродов берут?! Или я перебрал во время подзарядки перед матчем? Или наши так катят, что уже все видится в зеркалах ужаса?

Правильно. Дату он называет правильно.

– Хорошо. А с какой травмой играет наш правый защитник?

– Мениск, – отвечает тот. – В конце сезона ему будет необходима операция.

«Верно», – думаю я. – «знает». И задаю последний вопрос. Но какой!

– Имя тещи массажиста команды?

– Варвара Петровна.

– Наш!, радостно кричу я и мы братаемся.

– Мишарик, давай чего-нибудь, – прошу я своего братана, пронесшего через кордон ментозабора энное количество горючего. – Ребят необходимо разогреть, а то совсем замерзнут.

Мишарик смотрит на этикетку бутылки, волшебным образом появившейся в его руках.

– На улице плюс 30, – говорит он.

– Еще бы,– поясняю я. – Серадина июля.

– Водка плюс 40, – присматривается он в ее нутро. – Разница плюс 10. Согреет и законченных полярников.

– Нет, нет, что вы! – поспешно отказываются они. – Мы не пьем.

– Может, вы и не едите? – интересуется Мишарик и просто желает вдобавок к своим словам блеснуть красотой своего же заборного оборота.

– Займись делом, – отвлекаю я его. – Не трать полученные знания попусту.

Пьет он красиво, с придыханием.

– Нет, – отвечает один из лопоухих. – То, что предлагают здесь, не едим.

– Брезгливый, – говорю я.

– Нет, – отвечает Мишарик. – Гордые. В пенатах врага кусок местного хлеба им в рот не лезет.

– Вот видишь, – поучаю я его, – а ты с утра их водку как из водопровода глушешь. – И допиваю остаток из бутылки Мишарика.

Чего-нибудь загрызнуть. Я шарю по нашим сусекам. Пусто.

– Возьми у них, – советует Мишарик. – Закусывать, не закусывают, а что касается пожрать, то небось, с собой привезли. Вишь карманы лопаются.

– Не вишь, а видишь, – поправляю я его. И обращаюсь к однному из лопоухих. – Братва, увас зажевать что-нибудь выгорит?

Понимает он меня и протягивает мне серебристую коробочку, непонятно из чего сделанную. Я беру, открываю и спазм перехватывает мне дыхание.

– Давай же, быстрее! – торопит меня Мишарик, опрокинувший в себя содержимое новой бутылки, но уже поменьше. – Чистый медицинский спирт не позволяет длиных пауз, – скрипит его голос.

– Соль у тебя есть? – мой раскатистый смех заглушает рев стотысячного стадиона.

– Какая соль? – недоумевает Мишарик.

– Ну на! – и я протягиваю ему открытую мгновением ранее емкость, в которой плотно покоятся огромные засушенные тараканы.

У Мишарика сводит скулы, то ли от спирта, то ли от увиденного.

Не спеши, – советую я ему. – Насладись.

Мгновение