Вот уже больше недели солнечные лучи не могли проникнуть сквозь наглухо зашторенные окна. Тем не менее в помещении было светло как днем — десятки ламп заливали все вокруг ярким светом. Громадная, из тех, что зовутся студиями, квартира была обставлена в стиле минимализма: диван, пара кресел и тонкая панель плазменного телевизора. Вряд ли подобная обстановка, больше присущая офису, могла бы вызвать ощущение уюта у обычного человека. Но решать, как говорится, хозяину.

А ему на мнение простого люда было откровенно наплевать. После нескольких месяцев распятого заточения в крохотной комнатушке бывший маг по достоинству оценил простор. И свет. Что, по меньшей мере, необычно для высшего вампира. С другой стороны, тело Салеха еще помнило человеческое тепло, и нет в том вины, что оно всеми силами цеплялось за уютное прошлое.

Последние месяцы жизни вампир провел не лучшим образом. Холод серебряного саркофага до сих пор не выветрился из памяти, и немертвый тщетно пытался согреться, кутаясь в теплый домашний халат. К сожалению, тепло такого рода было ему более недоступно. Свежая кровь — другое дело. Пряная и теплая, она дарила жизнь.

Задумчиво отхлебнув из бокала, Салех демонстративно поморщился. В кресле напротив сидела женщина, чье тело, казалось, было соткано из тьмы. Старая знакомая. Незваная и смертельно опасная, она смотрелась совершенно неуместно при таком обилии света. Выделялась, словно черная клякса на белоснежной скатерти. Одного этого было достаточно, чтобы испортить вампиру аппетит. Отпускаемые комментарии были, право, лишними.

— Ты меня не слушаешь! — обвиняюще произнесла Эльвира.

— Нет, Хозяйка. Я слушаю тебя о-очень внимательно.

Чтобы уловить пренебрежение в словах вампира, не требовалось даже прислушиваться. Скрипнув клыками по стеклу, Салех выцедил остатки алой жидкости и отставил бокал в сторону. По комнате разнесся едва слышный, отдающий напряженным шипением вздох. Пусть перерождение и лишило вампира необходимости дышать, но как еще показать гостье, что ее появление безнадежно испортило казалось бы прекрасный вечер?

— Ты должен в точности выполнять мои приказы!

— Да, Хозяйка, — флегматично ответил мужчина, демонстративно полируя ногти о воротник халата.

— Мне здесь неуютно. Зачем тебе этот солярий?

Надо признать, что яркий свет действительно не шел колдунье на пользу, слегка размывая очертания ее тела. С виду она больше походила на размытое пятно, теряя весь новоприобретенный лоск. Что, впрочем, не делало ее ни на грамм безопасней. При желании ведьма могла без лишних усилий зажарить Салеха вместе с половиной квартала. Причем в последнее время Эльвире становилось все трудней удерживать себя от подобного поступка. Слишком профессионально вампир играл на ее нервах. Не было в его ответах подобающего уважения. Как сейчас, например:

— Какой солярий, Эль? Ты прекрасно знаешь, сколько я просидел в каземате у твоих выкормышей. Хватит с меня темноты.

— И все равно, здесь слишком светло.

Салех продолжал молча и безучастно смотреть на девушку. Молчание нарушила Эльвира. Сотканная тьмой фигура проворчала:

— Тебе не мешало бы поучиться уважению. Впрочем, я пришла не за этим. Скажи, зачем ты убиваешь вампиров?

— На них приятней охотиться — хоть какое-то разнообразие. Убивать людей скучно и неинтересно. В конце концов, я — хищник, а не убийца.

Салех не врал. Но не говорил он и всей правды. Рабское заклинание на его горле безжалостно наказывало за любую ложь, однако не умело отличать полуправду. Убивая сородичей, высший преследовал и другие цели.

— Люди…

— Эльвира, кажется, я ясно выразился. Я не стану убивать людей только потому, что это нужно тебе. Твой дар слишком опасен, чтобы дразнить его лишними смертями. Мне хватило оборотня.

— Ты упрям, как… как баран.

Пожав плечами, вампир откинулся в кресле и прикрыл глаза. Эту фразу он слышал не впервые. Буравя его злобным взглядом, женщина прошипела, едва разжимая губы:

— Если б ты только знал, как мне иногда хочется оторвать твою башку. Но…

— …я тебе необходим, — закончил за нее Салех, не открывая глаз. — Не всегда сила решает все проблемы, верно?

Лето подходило к концу, и стройка на территории Высшей московской школы магии не останавливалась ни на минуту. Совершенно обычные, без капли магических способностей, рабочие в спешке доводили строение до ума. Строгий, но изысканный интерьер пусть и недостроенного учебного здания производил впечатление на любого, самого придирчивого эстета. Оборудованные по последнему слову техники аудитории готовились принять тысячи дарований со всей страны. Всех — от мала до велика. Волна не делала исключений по возрасту. Так или иначе разветвленная сеть университетов позволяла обучаться магическому искусству почти в любой точке России, но московская Вышка планировалась как лучшая из лучших.

Была, правда, одна проблема…

Кровавые события последних недель сорвали все сроки, и среди уставших, ругающихся матом рабочих нередко мелькали не менее загнанные и столь же изощренно матерящиеся сверхи тринадцатого отдела. После падения «железного занавеса», почти два года скрывавшего правду о магии, сверхи ходили по зданию будущего университета и не скрываясь накладывали защиту.

Хотя более уместно сказать — метались. Сроки горели, до первого звонка оставалось всего ничего, а в среде «чертей» наметился небольшой раскол. После гибели Графа[1]набирали оборот закулисные игрища. Проще говоря, шел передел власти. Смерть московского координатора и будущего ректора академии, стальной хваткой державшего все нити в едином кулаке, сильно ослабила на первый взгляд монолитное сообщество тринадцатого отдела.

Высшую московскую школу магии и Российскую академию магии планировали создавать параллельно. Первая должна была готовить людей с высшим профессионально-магическим образованием и осуществлять научную деятельность. Вторая — эту самую деятельность координировать. Не только в Москве. По всей стране, во всех исследовательских институтах и научных организациях. Восстание нежити и кровавая деятельность Эль сильно проредили и без того немногочисленный преподавательский состав. Академиков от магии катастрофически не хватало.