Александр Мешков, человек, журналист, словоблуд, знаком читателю, прежде всего, как автор смешных очерков-записок в газете «Комсомольская правда», в которых он описывает свои забавные, смешные, и вместе с тем, грустные, и порой небезопасные, приключения в различных странах света. Иногда он — «нелегал», бомж в Великобритании, иногда мастер эпизода в российском кино, передовой грузчик в магазине в Мытищах, а порой — начинающий сценарист в Голливуде. И вдруг: Бац! Неожиданный поворот: и вот он уже сборщик помидоров в гишпанской Альмерии, а тут он переходит Иранскую границу, за что сидит в Бакинских застенках КГБ, а через год, глядишь, а он уже — актер сериалов в Болливуде. Жизнь его прекрасна уже тем, что непредсказуема.

А между съемками, очерками, ночной порой неутомимый бездельник Александр пишет рассказы, повести, пьесы, сценарии. Произведения его замысловаты. Писатель-сатирик Михаил Задорнов однажды сказал про них: «Я от души смеюсь над рассказами Саши, читаю их своим друзьям, и с радостью бы поделился ими с моими зрителями и поклонниками, но читать их с эстрады мне не позволяет нравственность. И я ему об этом не раз говорил. Но он никогда не изменяет себе. Пишет, как ему подсказывает небо»

«Я люблю русское слово, о особливо: крепкое, волшебное, русское, ядреное словцо, и не стесняюсь его», — говорит, смущенно краснея по самые «не могу», сам Александр Мешков, — так баял мой отец, русский цыган, так глаголил мой дед, русский воин, так реку я, простой российский сочинитель. Главное, чтобы слово это негативного заряда в себе не несло, а было сказано с любовью, для радости и смеха. Я, едренть — против скорби. Мы рождены для радости. Свою прозу я называю «шалой».

Проза Мешкова это тайный, эзотерический код, замысловатый лабиринт, неприличная шарада, пахабная судоку, где, словно змеи переплелись слезы и смех, мифы и реальность, научные теории и земные трагедии, языческий смех, скорбь и бесстыдный стеб, святая любовь и прозаический секс, боль и радость, фантазия и фарс. И все это замешано на густом, остром соусе мировой смеховой культуры от Франсуа Рабле до Афанасьева и Задорнова. Порой невозможно различить: где есть правда, а где бред. В его произведениях рядом мирно сосуществуют гениальный вокалист Роберт Плант и Тургенев-отец, Рабле, Вудхаус, Борхес, Картасар, Джеймс Джойс, Елена Прекрасная и первая прелестница Земли, уроженка планеты Небиру — беспутная Лилит, ученые и писатели, евреи и таджики, музыканты, полицейские, неразгаданная цивилизация майя и Пушкин-сын.

Скидавай, читака русский, шоры нравственности, и погружайся с головой, словно в холодный, чистый, хмельной омут русского слова, в шалую прозу Александра Мешкова. Да пребудет Смех с тобой!

Александр Мешков, сын певицы Веры и чекиста Валентина, рожден в городе Таллинне, что на Эстонщине. Детство будущего автора этой книги прошло в Сибири, под Томском, где его отец, отлученный от армии, в лесном поселении Дальний валил и сплавлял лес по речке Пиковка, впадающей в Томь. Там, среди бескрайней тайги, Александру вдруг нестерпимо захотелось к морю. И в 1970 году он поступает в Одесское Мореходное училище, которое он блестяще заканчивает без двоек, на одни тройки. И вдруг, неожиданно, словно гром среди ясного неба, ему мучительно захотелось в небо! Он поступает в Воронежское авиационное училище, из которого его, впрочем, скоро отчисляют за неуспеваемость. Вместо неба Александр попадает в Советскую Армию, в ВВС. После службы в армии Александру вдруг нестерпимо захотелось стать журналистом и писать, и писать сутками, без сна и отдыха, статьи и очерки о трудовых буднях советского народа. Он поступает на факультет журналистики Воронежского Университета. Там, на невыносимо скучных лекциях по «Научному коммунизму», «Научному атеизму» и «Политической экономике социализма» он, от безысходности и тоски, начинает писать свои первые рассказы. Работа прогрессивного советского журналиста не очень сильно привлекает молодого выпускника университета. И он предпочитает работать дворником, сварщиком, спортивным инструктором, директором молодежного центра отдыха, автором и ведущим юмористических радио— и телешоу, корреспондентом многотиражных газет, музыкантом ресторана, воспитателем, руководителем русского народного хора и учителем музыки. С 2000 года работает специальным корреспондентом газеты «Комсомольская правда». Снимается в телесериалах в России и в Индии.

Тем временем его рассказы публикуются в русскоязычных изданиях Москвы, Петербурга, Екатеринбурга, Рязани, Одессы, Ташкента, Канады, США, Австралии, Израиля. Вскоре появились книжки «Омерзительный алкаш и скромный учитель», «Пичужки прилетают ночью», «Пичужки возвращаются», «Странник», «Яйца Фаберже». Александр Мешков является лауреатом премии писателей-юмористов «Золотой теленок» клуба «12 стульев» «Литературной газеты».

Новая книга Александра Мешкова «КОЛЬЦО ЛИЛИТ» предназначена для раскрепощенного, мудрого, интеллектуального, жизнерадостного читателя-гедониста, склонного к восприятию «черного юмора» и прекрасной, литературной экспрессивной лексики.

СИНОПСИС: Сценарист Георгий Кравец узнает, что у него в Венесуэле есть взрослый сын. Сын, к радости отца, приезжает в гости в Москву. Но лучше бы этого не случилось. Кравец впервые в жизни узнает, что такое настоящий ад…

1.

— Дети — это такое великое счастье! — сказал мечтательно толстяк Юрка, прикрыв в умилении заплывшие глазки, трогательно занюхивая очередной стопарик рома долькой лайма. Он уже неделю не мог просохнуть, когда узнал, что его жена, Анжелика, наконец-то, понесла. Георгий Кравец со Святым Павлом в меру своих сил разделяли это торжество.

— Это все равно, что сказать, что все бабы дуры! — резонно возразил Георгий.

— А что тебе опять не так-то? — удивился святой Павел.

— Адольф Гитлер тоже был чьим-то любимым сыночком, — сказал Жора, — писался, какался, пукал, агукал. Тысячи проституток, стоящих на трассах нашей страны, в недавнем прошлом — чьи-то невинные дочурки. Пидорасов тоже кто-то плодит! И в детстве умиляются их трогательным проказам. Иногда, а лучше сказать, весьма часто, дети становятся большой костью в горле… Иногда и вовсе — трагедией! Некоторые убивают своих родителей! Из-за квартиры, из-за наследства… в частности…

— Но и отцы… Иван Грозный убил своего сына! И Тарас Бульба… — вступился за детей Юрка.

— Ты зануда, Жора! Одинокий, старый злобный старикашка — сказал Павел, самый чистый, светлый, справедливый и трезвый из приятелей, — Мы тебе больше не нальем!

Георгию, собственно, больше и не хотелось. Образы друзей колебались перед его глазами неясными силуэтами. Чтобы навести резкость, ему приходилось закрывать один глаз.