– Это все сделал ты? – спросила я, показывая на прилавок.

– Нет. Мы с отцом. Мои только вот эти.

Он показал на небольшие вензеля, цветы и фигурки животных, которые были отлиты из стали. И все было сделано очень точно. Цветы хотелось понюхать, а животных погладить.

– Потрясающие работы, – восхитилась я.

На глаза мне попался конир, который очень похож на нашего коня, только хищный. Так у него были сделаны даже зубы, а шерсть казалось шевелиться от незримого ветерка. Я все рассматривала и рассматривала, подмечая и глаза, и лапы с когтями. И вдруг что-то случилось.

Конир действительно зашевелился, а мне стало нехорошо. Голова закружилась, мушки перед глазами. Гулом в ушах отдавался голос отца.

– Остановись, дочка. Хватит, – кричал он, а я его не понимала. Я же ничего не делала, что прекратить-то?

– Лауретта, – прорычал злой Дронер мне на ухо, встряхивая меня. Мои зубы клацнули, и я смогла сфокусировать взгляд на нем.

– Что же ты творишь, – как-то облегченно выдохнул он. А мне была так приятна его забота. Крепкие руки держали меня в объятьях, взгляд глаза в глаза. Мне становилось легче. Я уже могла стоять на ногах, хотя слабость в теле еще была.

– Как ты, дочка? – ворвался в мою кашу из мыслей голос отца, – нельзя же так.

– Да что случилось? – перевела я недоуменный взгляд на отца.

– Ты чуть не выкачала себя досуха, – рыкнул Эзнок. Теперь он вновь злился, но не отпускал. Хотя это уже не были объятья, только необходимая поддержка. А жаль, мне понравилось.

Я ничего не успела сказать, как снизу вдруг раздался низкий вибрирующий рокот. Я слышала уже такой. Такие звуки издавали кониры.

Я опустила взгляд и обомлела. Вокруг нас нарезал круги стальной конир, которого я рассматривала. Он самостоятельно двигался и рокотал.

Руки сами потянулись к нему. Конир на мгновение замер, даже голову наклонил, а потом подошел ко мне ближе, фыркнул на мои пальцы, а потом укусил.

Рефлекс сработал отлично. Я тут же отдернула от него руку, прижимая к себе. В этот же момент раздались несколько вздохов, причем не только отца и Дронера. А конир опять зарокотал.

– Дай ему зализать рану, – тихо проговорил Эзнок. Я нахмурилась и уже собралась возмутиться, но не успела, – так надо. Я потом объясню.

И я поверила ему. Поверила, что так надо. Столько уверенности было в его взгляде.

Я кивнула и вновь посмотрела на конира. Тянуть к нему снова руки было страшно, вдруг еще раз укусит…

Медленно протянула ему руку, на которой уже начала затягиваться ранка. Он опять меня понюхал и действительно лизнул пару раз. Ранка затянулась прямо на глазах, только шрамик остался, но это ерунда.

Конир же засветился изнутри резким светом. Я даже зажмурилась. Но все также быстро и прошло.

– Фамильяр, – выдохнул кто-то.

– Стальной фамильяр. Искусственный, – заговорил другой голос.

– Как такое возможно?

Что может быть прозаичнее, чем поездка на маршрутке? Но у меня все пошло не так с самого утра.

Всего за два года я привыкла ездить на работу на своей машине. Но сегодня она фыркнула, пыхнула и осталась на стоянке, так и не заведясь.

Неудачи продолжились и дальше. Проезжающая машина окатила меня из лужи. В маршрутку залезла только стоячим пассажиром. Так еще и шарф дверью прищемило.

Что еще сегодня могло пойти не так?

И я уже настроилась, что и на работе все будет валиться из рук, но нет. Работа шла своим чередом. Все, что было запланировано на сегодня, сделано на отлично.

Вдохновленная и довольная собой, я решила не рисковать больше и вызвала такси.

Это роковое такси приехало на удивление быстро. Ничего плохого уже не ожидая, я села на заднее сидение, прижимая к себе папку с набросками новых игрушек.

Я уже предвкушала, как проведу вечер за проработкой своих творений, выкинув работу из головы. Но судьба решила все иначе.

Я витала в своих фантазиях и планах, не смотря на дорогу. А зачем мне это? Для этого в такси есть водитель. Но и он ничего не смог бы сделать.

Под визг тормозов я распахнула глаза. Водитель такси выворачивал руль и ругался так, что… не прилично в общем.

А на нас несся грузовик. Что там с его водителем я не знала и не видела. Главное, что грузовик резко повернул на встречную полосу.

И все бы ничего, но мы были на мосту. В самой его середине.

Говорят, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами. Ерунда. Я ошалело смотрела, как приближается эта махина. Может быть, даже визжала. Не помню. Но кто меня за это осудит, даже если и так?

Удар. Меня откидывает по сидению вправо. Пытается откинуть, ведь ноги уже зажаты или расплющены вместе с левой стороной такси.

Я падаю на сидение. Голова пружинит об него, но в этот момент происходит удар уже справа. Это мы пробили перила моста.

Мы падаем. Секунда, может две, и такси падает в воду. Тоже мало приятная встряска.

Вода очень быстро поступает в машину, как раз начиная с моей головы. Все мои попытки подняться или освободиться ни к чему не приводят.

Рядом орет водитель. Он тоже еще жив.

Зацепившись руками за искорёженное водительское сидение, все-таки приподнимаюсь. Но толку?

Погружаясь в воду, в голове только одна мысль: «Я так хотела жить, столько планов строила».

И вдруг умирающий мозг фантазера выдает фразу чужим низким женским голосом:

– Хочешь жить?

– Конечно, – отвечаю мгновенно. А кто бы на моем месте ответил иначе?

– Удачи, – отвечает голос и все вокруг наконец-то полностью погружается во тьму.

Я осознаю, что умерла, но не чувствую этого.

Какого рожна происходит?

Это была моя первая мысль, после смерти. Или я не умерла? Я же чувствую тело. Оно болит. Точнее желудок не просто сводит, он сжимается в последних конвульсиях.

Из последних сил приподнимаюсь из какой-то лужи.

Разлепляю глаза. Я явно нахожусь не на дне речки, не в машине и даже не в больнице.

Вокруг меня большое светлое помещение со столом в центре. Штук десять резных, даже на первый взгляд дорогих, стульев расставлены вокруг него. На полу паркет, красивый, золотистый. На стенах картины в больших резных рамах. И как апофеоз моего абсурда, огромная люстра на потолке.