Пятница, пятое. Вторая половина дня

Министр внутренних дел с решительным видом отложил документы, которые читал, и окинул взглядом стол. Его снова, в который уже раз, поразило, с какой напыщенной торжественностью держатся остальные члены правительства. «Поистине, — подумал он, — смотримся как заседание кабинета министров в кино. Уж слишком мы правильные, чтобы быть настоящими». И словно для того, чтобы укрепить его в этой мысли, премьер-министр откинулся на спинку кресла, положил ладони на стол и кашлянул.

— Итак, джентльмены, — важно начал он, — вот к чему мы пришли.

— Сильно, — прокомментировал министр иностранных дел и, сложив на груди руки, возвел глаза к потолку.

— Решительно, — добавил лорд-канцлер. — Я бы сказал, именно решительно.

— А по-моему, — возразил министр связи, — и не слишком сильно, и не слишком решительно. — Нервным жестом, почти сделавшим его простым смертным, министр потеребил галстук и раздраженно добавил: — Черт побери, надо же что-то делать!

Возникла пауза. Министр внутренних дел шумно вздохнул.

— Итак, джентльмены, — повторил премьер-министр, — мы долго обсуждали этот вопрос, а теперь выслушали законопроект. Мы владеем всеми фактами. Вкратце дело обстоит следующим образом. Нам известно о деятельности анархистов. Мы знаем, что они собой представляют. И мы в курсе, что они готовы предпринять решительные действия. Мы согласны, что значение ситуации трудно переоценить. Доклады Министерства иностранных дел, секретной разведывательной службы и департамента уголовных расследований полицейского управления вполне убедительны. Мы имеем дело с реальной угрозой, и степень опасности продолжает расти. Дело неприятное. Данный законопроект, — он сделал жест в сторону министра внутренних дел, — можно назвать решительным. Кто считает, что он чрезмерно решителен? Необходимо внести изменения?

— Нет, — отрезал министр связи. — Не нужно.

— Согласен, — кивнул Генеральный прокурор.

— Вам не приходило в голову, — спросил лорд-канцлер, взглянув через стол на министра внутренних дел, — что у вас, сэр Дерек, больше, чем у кого-либо, причин колебаться?

Все повернули к нему головы. Министр внутренних дел улыбнулся.

— В качестве инициатора законопроекта вы окажетесь в центре внимания, — продолжил лорд-канцлер. — Нам известно, на что способны эти люди. Слово «убийство» часто появляется в сообщениях. — Улыбка министра внутренних дел сделалась немного шире. — Полагаю, можно без преувеличений сказать, что они вами сильно заинтересуются. Вы учитывали подобную возможность, мой друг?

— Ценю ваше замечание, — произнес министр внутренних дел. — Этот законопроект — мое детище. Я не собираюсь отказываться от своей роли в его подготовке и сумею о себе позаботиться.

— Считаю, что министра внутренних дел необходимо обеспечить должной охраной, — заметил канцлер казначейства.

— Разумеется, — с готовностью согласился премьер-министр. — Это наша обязанность перед страной. Ее ценности необходимо оберегать. А министр внутренних дел — исключительно ценный капитал.

Сэр Дерек усмехнулся:

— Могу вас заверить, что не собираюсь играть роль героя в мелодраматическом убийстве. Но и не вижу необходимости приходить в палату общин в окружении полицейских, переодетых моими личными секретарями и журналистами.

— Вчера я встречался с Родериком Аллейном из уголовного розыска, — многозначительно продолжил премьер-министр. — Мы обсуждали это дело неофициально. Он некоторое время держал всю эту публику под наблюдением. Аллейн не из тех людей, кто стал бы сгущать краски, но, по его мнению, министру, который внесет законопроект, грозит реальная опасность от их организации. Убедительно вас прошу позволить Скотленд-Ярду принять для вашей защиты все меры, какие считают необходимыми.

— Отлично, — проговорил сэр Дерек и, нервно поерзав в кресле, провел рукой по лицу. Затем устало спросил: — Я так понимаю, кабинет поддерживает законопроект?

Министры вновь принялись обсуждать предложение. При этом вели себя до странности торжественно: обменивались принятыми в палате оборотами, сопровождая их особыми, присущими лишь политикам, жестами. Могло показаться, будто эти люди настолько впитали профессиональные манеры, что разучились быть естественными. Министр внутренних дел сидел, вперив взгляд в лежащие перед ним бумаги, словно с головой погрузился в тягостные размышления.

Наконец премьер-министр поставил вопрос на голосование: считает ли кабинет целесообразным принять законопроект министра внутренних дел? Кабинет согласился.

— Хорошо, — заключил председательствующий. — На этом закончим.

Министр внутренних дел едва слышно простонал. Все повернулись к нему. Его лицо побелело, и он облокотился о стол.

— О'Каллаган, что с вами? — забеспокоился министр связи. — Вы больны?

— Все в порядке. Почувствовал боль, но она тут же прошла.

— Бренди? — предложил премьер-министр и потянулся к колокольчику.

— Воды, — прошептал сэр Дерек. — Простой воды. — Когда воду принесли, он жадно выпил ее и вытер лицо. — Теперь лучше. Прошу прощения.

В него вглядывались озабоченно и тревожно. Лорд-канцлер неуверенно топтался рядом. Остальные смотрели с беспомощностью и страхом, как на внезапно заболевшего человека.

— Должен перед вами извиниться, — произнес министр внутренних дел. — В последнее время я пару раз испытывал подобные приступы. Вероятно, аппендицит. Надо будет показаться врачу. Чертовски неприятное дело. Отношусь к подобным визитам как любой другой и хочу по возможности оттянуть до тех времен, пока не решится мой вопрос. — Он распрямился в кресле, а затем медленно встал. — Можно считать, что все согласовано?

— Да, да. Не лучше ли вам полежать? — предложил премьер-министр.

— Спасибо. Пожалуй, поеду домой. Не мог бы кто-нибудь сказать моему шоферу?

О'Каллаган повернулся к двери. Министр связи сделал жест, словно хотел взять его за руку. Сэр Дерек благодарно кивнул, но вышел самостоятельно. В вестибюле секретарь, взяв у лакея пальто министра, помог ему одеться.

— Проводить вас до машины, сэр Дерек? — спросил он.

— Не надо, дружок. Мне уже лучше. — Он попрощался с премьером и ушел один.

— Выглядит больным, — раздраженно заметил премьер-министр. — Остается надеяться, что это не серьезно.

— Было бы жутко неудобно, — поморщился министр связи и поспешно добавил: — Бедняга О'Каллаган.

В машине министр внутренних дел тоскливо по-смотрел в окно. Они свернули с Даунинг-стрит на Уайт-холл, был промозглый, ветреный вечер. Замерзшие лица прохожих, их безрадостно-тусклая, грязно-коричневая одежда не радовала взгляда. Люди шли, опустив головы под порывами ветра. В стекло машины судорожно бились мелкие капельки дождя. Сэр Дерек подумал, уж не в самом ли деле он серьезно болен? Им овладело уныние. Как бы не умереть от этих приступов, причиняющих ему такие страдания. Его смерть избавила бы анархистов и уголовный розыск от множества неприятностей. И его, кстати, тоже. Неужели ему есть какое-то дело до этого законопроекта и интриг людей, стремящихся реформировать британское правительство? Он ощущал лишь вялое безразличие и нежелание что-либо предпринимать. Видимо, он действительно болен.