Денис Младший

Жизнь без цветов

Мир никогда ещё так не менялся. Пусть падали метеориты, пусть извергались вулканы, пусть вода затапливала всё вокруг, но это всё не было увидено глазами людей. По законам квантовой физики, от наблюдателя многое зависит, а если верить всемирной интерпретации, то сейчас так и происходит. Когда учёные говорят, что человечество вымрет, упадёт метеорит, глобальное потепление и тому подобное, ты не воспринимаешь это на свой счёт. Думаешь, мол, хрен бы с ним, я всё равно не доживу до того момента. Встречу конец света с червями в глазницах. Даже интересно, сколько «пра» будет стоять перед твоими «внуками». А потом это случается с тобой. И ты сидишь, не понимая. Это страшный сон, да? И сам мозг отказывается принимать реальность, как верующий отвергает все разумные доводы против его религии. Тогда возникает сомнительная мысль: «А почему я не умер. Неужели я тот, о ком мой прапрадедушка думал, как о свидетеле Конца? Стоит ли жить дальше, надеясь на мнимое спасение или сразу покончить с этим? Конец то всё равно один и тот же. И чтобы мне сказал тот самый прапрадед? Он же сейчас и встречает Конец в своей могиле!».

И холод пробирает тебя. Не холод, от которого стынет вода – холод, от которого мёрзнет рассудок.

Раньше ты рассуждал: что после смерти? Добрый седой Бог с записной книжкой стоит перед вратами Рая? Или рогатый падший ангел, Сатана, потирает руки и разжигает угли под твоим котлом? Нет, тебя точно ждёт вечная тьма, которая была и до рождения. И что лучше? Жить или прокрастинировать в забытье? Дай Бог, пусть его и нет, мне спокойную жизнь, а не эти мрачные мысли, достойные философского постапокалипсиса…

* * *

Гранц в одиночестве гонял шары по бильярдному столу. Те стукались друг о друга, о бортики, и звон от их столкновений разносился по пустому игральному залу. В обычное время тут много народу. Почему же сейчас нет? Да потому что нормальные люди спят в четыре утра! А он бьёт шары кием и даже выпить не может. Автоматы по продаже алкоголя работают только с шести. Хорошо хоть комендантский час не ввели, и он может спокойно разгуливать по этажу.

Он бросил кий и сел в кресло. Надоело. Надоело просто так гонять шары, однако это было куда интереснее, чем смотреть в обшарпанную бежевую стену и наслаждаться бессонницей. Он вытащил из кармана полупустую пачку «Белого флага» и достал белую трубочку сигареты.

Кто бы мог подумать, что после электронных вейпов и вечного привкуса вишнёвой жижи во рту, он будет каждый день совать в рот старомодную табачную дрянь, которую курил его отец по вечерам на балконе. Но нет, теперь коробки с лозунгом «КУРЕНИЕ УБИВАЕТ» тоннами лежали на складском этаже. Ведь правительству не хватает бюджета на электронные средства для курения, но на контрольные браслеты – пожалуйста!

Роман поднёс кончик сигары к индукционному перекрестию зажигалки и тут же убрал. Приложившись к сигарете, он сразу почувствовал этот мерзкий, сухой и при этом необходимый вкус, к которому до сих пор не привык. Никотиновая палочка с огоньком на конце чуть уменьшилась в размере, и он выдохнул непривычно редкий дымок. Его окружило табачное облако, тут же понёсшееся вверх, к вытяжке.

Сколько он тут уже сидит? «Время?» Браслет на руке гласил: «4:35», а казалось, что прошло уже два часа его времяпрепровождения в этом зале. Его одолевала скука оттого, что занять себя было совершенно нечем. Болтать с роботом, имя которого так и не запомнил, было для него лишь тренировкой языка, ибо робот вновь и вновь повторял успевшее изрядно надоесть «Секунду…», пытаясь обработать некорректную команду. Он знал, что речь у него не актёрская, но все живые его почему-то понимали с первого раза, а это ведро с гвоздями!..

Рабочая смена тоже начнётся нескоро. В восемь часов. Ну а в семь заиграет всеми красками на стенах весёлая реклама со смайликами и цветочками. Цветы… Когда Гранц теперь их увидит? Наверное, никогда, если ботаники из научного отдела не решат поэкспериментировать на восьмое марта. Хотя это наверняка будет всё равно что ботанический сад – такие же нереалистичные, как будто нарисованные, цветы, листья, столь холодные от влаги.

Роман зажал сигару в зубах и направился в общежитие. Он понимал, что экран теперь, как в нулевые, только и делает, что промывает мозги и ведёт его к окончательной деградации, однако также экран нёс усладу глазам и отдых мозгу. Пусть теперь непонятно было, что там показывают и на что это похоже. По определению – интернет, по контенту – телевидение. Впрочем, выбора у Гранца всё равно не было.

У красно-синего автомата с газировкой Роман остановился и осмотрел ассортимент за широким стеклом с неоновой подсветкой. Интересно, когда их запасы этих деликатесов закончатся? Он выбрал A03, приложил большой палец левой руки к сканеру. Система быстро опустошила его электронный кошелёк, и он забрал банку вишнёвой газировки. Он дёрнул кольцо и проломил алюминиевый корпус. В шипящем звуке выходящих газов он слышал свое недалекое прошлое – то время, когда он ещё совсем мелким спиногрызом сидел и смотрел очередную рекламу напитка с вскрытием банки и дыханием актёра в замедленной съёмке.

Пройдя сквозь развлекательный зал, наполненный игровыми автоматами, как в 80-х, столами для тенниса, настольными играми; зону питания – кофе, закрытые бары, автоматы с едой и напитками и остаточный вкус еды, и оказался в жилой секции. Его бокс в самом конце, так что он тихо прошёл сквозь бесконечное число дверей, ведущих в однообразные однушки, где даже потрахаться уединённо было нельзя – картонные стены пропускали, как сосед шмыгает носом, что уж говорить о трении людских тел и вздохах.

В гостиной – хотя откуда гости – Роман в гордом одиночестве упал на диван и утопил наушник в ухе. Над браслетом появился плоский экран, показывающий на художественном канале ещё один старый комедийный сериал. Он уткнулся в экран и без единого смешка досидели до мелодичного гудка по всему этажу, сообщающего о том, что через пятнадцать минут начнётся смена. Заскрипели двери, люди принялись толкаться в коридоре. Кто-то шёл на местную кухню – залить кипятком свою сухую лапшу «SLaS», а кто-то, у кого было денег побольше, спешили в магазины – занять первым очередь.

А Роман не