Виктор Коробов

Гамлет Вася

— А ещё, Костя, есть одна идейка по твоей части, по театральной. Мы одно вещество испытываем, оно внушаемость усиливает. Типа, сказал человеку, что он наш агент. Ну, он и думает, действительно, я же русский агент. И начинает на нас работать. Вот прикинь — ты даёшь вещество актёру, и говоришь, что он, к примеру, Гамлет. Перевоплощение, Станиславский, а? Держи. Да не бойся, я не украл, начальство в курсе. И актёра ты предупреди, мол, эксперимент. А насчёт разглашения, трёпа лишнего, или, не дай бог, опубликует кто — сам понимаешь.

— Вась, ты же давно мечтаешь Гамлета сыграть, да? Вот, хочу тебя поставить завтра. В качестве эксперимента. Дадим тебе одну микстуру, поможет перевоплотиться. Посмотрим, если всё получится — будем тебя готовить вместо Евгения Леонидовича. У него, сам понимаешь, возраст…

— Отец наш Вильям! Не дай мне умереть, а дай долгой и счастливой жизни, чтобы всё благополучно было, хорошего здоровья, много денег…

— Константин Петрович, как я вчера? Понравилось Вам?

— Да неровно, Вася. Сначала зажимался, как бы боялся. А потом разыгрался, потенциал у тебя явно есть.

— А как мне не бояться? Клавдий король. Умный, коварный, опытный. И хочет меня убить. Я уж думал, конец мне. Все мысли о смерти.

— А кому это ты молился в гримёрке? Отец Вильям — это Шекспир, что-ли?

— Ага.

— Значит, ты думал, что мир создал Шекспир?

— Да полной уверенности не было. Не то Шекспир, не то лорд Бэкон. Но в моём положении взмолишься. Может, по его ответу можно понять? У Бэкона какие там философские взгляды были?

— Ответ? Это же твой глюк, как я могу ответ услышать?

— Ну, он сначала ругал. Типа, не понимаешь ты, Василий, в драматургии. Кто же станет смотреть про принца, у которого всё благополучно? Зрителю это не интересно, скучно. И здоровье Гамлета, и хватает ли ему денег — это зрителю не интересно. Он как сказал «Василий» — меня как током пробило. Значит, я не настоящий принц. И прав на престол не имею. Клавдий кругом прав, а я самозванец и бунтовщик. А он как бы утешать начал: «Ты не меньше принц, чем Клавдий король. Но это всё — пока пьеса идёт. А пьеса закончится. Знаешь, что тогда будет? Ты оденешь другую одежду. И декорации будут другие, которые я создал, а не вы. Ты будешь играть актёра Васю. Так что тебе нет смысла сильно переживать за здоровье Гамлета. И желать ему много денег. Ты лучше о том подумай, как играть получше. Чтобы Константин Петрович начал тебя вместо Евгения Леонидовича ставить. А Евгений Леонидович актёр хороший».

Загадка слонов

— Да, пап, в шахматы ты хорошо играешь. Мне даже иногда кажется, что ты умный. Это твоё давление в эндшпиле — как будто штангу держишь в 120 кг. — Понятно, что это просто навык. Умный человек в бога верить не станет. — Как почему? Да потому, что это нелепо. Если бы был бог, разве он бы допустил такое? Все эти войны, убийства и прочие безобразия…

— Ну, о Боге я тебе не буду говорить, всё равно не поверишь. А вот о шахматах — поверишь. Потому что я тебя обыгрываю. В их мире, шахматном, есть свои представления, легенды. Вот есть одна легенда, её слоны распространяют. — А кому же ещё? По-английски слонов называют бишопами, епископами, значит. Изображают их с крестом. Кони — рыцари, ладьи — башни. Так что слонам и флаг в руки. И вот, говорят слоны, что есть, якобы, такое сверхъестественное существо, шахматист. И этот шахматист, мол, создал все фигуры и саму доску. И он же придумал правила. И этот шахматист, говорят слоны, он всемогущ. Может пешкой пойти как ладьёй. А может любую фигуру убрать с доски или, и вовсе, уже побитую фигуру обратно поставить. Или даже так сделать, что белые два раза подряд сходят. И что без воли шахматиста ни одна последняя пешка не сделает и хода. — И вот тебе, сын, загадка — загадка слонов: шахматист может нарушать правила, или нет, не может?

— Конечно может. Очевидно — что хочет, то и сделает.

— В детском саду это так, там правила нарушают. А в шахматном клубе десятки партий играют, и ни одного нарушения правил. Просто это уже не шахматы, если правила нарушать. Тогда надо складывать фигурки в доску, и чем-то другим заняться. Например, морды бить друг другу.

— Так Бог, выходит, не может нарушить свои собственные правила?

— Сам прикинь. Он отдал своего сына в жертву, чтобы расплатиться за грехи людей. Он бы мог нарушить правило «за всё надо платить», но тогда играть не интересно. Тогда надо убирать все фигурки в землю, и заканчивать свет. Так что он, конечно, может, но тогда наша игра потеряет смысл.