Ирина Давыдова

Ты будешь моей

Пролог

— Суд постановил — признать виновным Сарбаева Захара Денисовича в убийстве Сарбаевой Юлии Алексеевны и Градова Дмитрия Валерьевича, и назначить подсудимому наказание в виде лишения свободы сроком на десять лет…

Дальше я не слушала, что говорит судья. Перед глазами пелена, а в душе дикий страх того, что какой-то мерзавец решил судьбу моего брата. Тело сковало тисками, и я сквозь слезы посмотрела на Захара. Он едва заметно качал головой, но смотрел на меня пустым, ничего не отражающим взглядом.

Десять лет…

Пальцы сжались в кулаки, больно впиваясь ногтями в нежную кожу.

Так не должно быть, не с моим братом, не с самым добрым и справедливым человеком в мире. За что?

По щекам покатились слезы градом. Душу выворачивало наизнанку. Ужасно хотелось кричать, драться, что-то бить. И я не сдержалась. Заплакала горько, закричала навзрыд, чтобы хоть как-то уменьшить свою боль. Даже живот сковало спазмом, и я согнулась пополам, не в силах стоять ровно. И только брат, Гриша, поддержал меня, не позволив упасть.

Захар и Гриша — два самых родных на этом свете человека. Два моих брата. И одного решили отнять, как когда-то отняли родителей…

— Отпустите его! Отпустите! — кричала сквозь слезы, но знала, что меня никто не услышит.

Только братская рука не давала мне упасть на пол и быть затоптанной толпой бездушных тварей.

— Марианна, послушай.

— Пустите его. Слышите! Бессердечные! Пустите!

— Марианна, успокойся. Успокойся, говорю тебе. Сестра! — продолжал призывать меня к разуму Гриша, но я словно не слышала его слов. Продолжала кричать, крепко сжимая руки в кулаки.

— Отпустите! Не виноват Захар, не виноват.

Я знала, Гришу самого рвет от несправедливости, но ради меня он сдерживается, боится — если сорвется, тогда быть еще одной беде. Подхватил меня на руки и вынес из зала в коридор. Усадил на подоконник и осторожно ударил по щекам, приводя меня в чувства.

— Мари, нельзя так, ты пойми. Мы находимся в суде и все твои слова…

— А то, что посадили невиновного человека, а то, что у него отняли десять лет жизни, так можно?

— Нельзя, Мари, нельзя.

— Пусть будут прокляты и Виктор, и судья продажный! Ненавижу их. И я отомщу за брата, и за Юльку. И ты вместе со мной, — прорычала я, дрожащими пальцами схватив Гришу за рубашку.

— Вместе отомстим, Марианна, вместе.

Я застыла, боясь пошевелиться, боясь снова скатиться в истерику, и мысленно уже продумывала план мести. Я не собиралась сидеть сложа руки. Это было не в духе Сарбаевых. Мы всегда горой стояли друг за друга, и этот раз не станет исключением.

Дверь из судового зала открылась, и под конвоем вывели Захара. Он смотрел на меня тяжелым взглядом, а я знала, что он ненавидел всех тех, кто затеял эту страшную игру. Игру в судьбу. В их с Юлькой судьбу.

Я мгновенно соскочила с подоконника и всеми силами пыталась пробраться к брату. Я хотела хотя бы прикоснуться к нему, но никто не позволял, всеми силами пытаясь оградить мне путь к нему.

— Найди Гордея, — неожиданно произнес Захар и, переведя взгляд на брата, хрипло добавил: — Найдите нашего с Юлькой сына. Найдите.

7 лет назад.

— Отличная осень в этом году! — счастливо пропела Агата, плюхнувшись на скамью рядом со мной.

Я хмыкнула, прекрасно понимая, о чем говорит подруга. Сентябрь в этом году радовал теплом как никогда. Двадцатое число, а мы до сих пор в кофточках гуляем, и это несмотря на то, что уже глубокая ночь. Обычно в это время уже и курточки кожанки надевали.

— Мне кажется, этой осенью должно случиться что-то волшебное, — прошептала я, смотря в ночное небо, обильно усыпанное яркими звездами.

— Ох, подруга! Ну, ты снова за свое. Откуда в тебе эта романтичность? Ты такая смешная.

Агата никогда меня не понимала, но это не мешало нам дружить с пятого класса, когда я перевелась в новую школу.

— Ничего ты не понимаешь. Вот встречу мужчину своей мечты, тогда и…

— Ой, Юльк, не чуди! Эти мужчины мечты сейчас знаешь какие?

— Какие?

— Да им только секс подавай, и то, если ты красивая фигуристая девчонка. Хотя, ты у нас внешностью одарена. Тебе с этим повезло.

— Ты пессимистка. А я уверена, что есть нормальные мужчины, которые умеют ухаживать за девушками и любить их.

— Ладно, поживем, посмотрим. Может, к тому моменту и найдется один адекват, — Агата поднялась со скамьи и, оглянувшись, поинтересовалась: — тебе сока принести?

— Да, пожалуйста.

Я взглядом провела подругу к ближайшему ларьку и только собиралась достать из кармана телефон, как вдруг меня резко дернули за руку, и я едва не упала на землю. Подхватили за предплечья, и рывком развернули лицом к мужчине. Я понятия не имела, кто это был, и уже хотела закричать, как незнакомец одарил меня гневным взглядом и тут же заговорил:

— Только посмей пискнуть, и тебя утром найдут в кювете с пулей в башке.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Я тяжело сглотнула и от страха даже выдохнуть смогла с трудом.

— Тащи ее к машине, — прохрипел еще один мужик, в чьем взгляде читалось превосходство.

— Что? Отпустите. Не трогайте меня, — я резко покачала головой, с ужасом смотря на двух незнакомцев.

— Не выделывайся. Будешь послушной девочкой, сделаем все красиво.

— Нет… не… — мне грубо закрыли рот тряпкой, и я словно поняв их маневр, задержала дыхание.

— Гринич, опусти девочку, — послышалось за спиной, и рука на моих губах ослабла, но продолжала закрывать рот.

— Сарбаев? Тебе какого хера надо?

— Повторяю, отпусти девочку, — строго отчеканил подошедший мужчина, вызывая в моем теле еще большую дрожь.

Я смотрела на своего обидчика перепуганным взглядом и до сих пор не понимала, что им от меня понадобилось. Точнее я, догадывалась, но… но было очень страшно.

— Я считаю до трех, а потом медленно начну ломать руки.

— Сарбаев, ну тебя же это не касается, не лезь. Иди своей дорогой, — произнес мужик по прозвищу Гринич.

Он заметно напрягся, а незнакомец позади начал отсчет:

— Один…

— Да твою же мать.

Тот, что держал меня, резко оттолкнул, и я упала на землю, коленями ударяясь о бордюр. Громко охнула от боли и на миг зажмурилась.

— Два…

В следующую секунду хулиганы начали отступать, а тот, что по прозвищу Гринич, недовольно посмотрел на Сарбаева.

— Мы еще встретимся.

В ответ мужчина ничего не ответил. Дождался, когда те исчезнут и подал мне руку.