Последние двадцать пять лет я исследовала трудности повседневной жизни эпохи Тюдоров. Конечно, мне интересны и другие исторические периоды, но по-настоящему мое сердце принадлежит середине правления Елизаветы I. С одной стороны, меня восхищает «инаковость» мышления эпохи Тюдоров, с другой — занимают его отголоски, проникшие в современную жизнь: от поверья, наделяющего рыжеволосых людей горячим нравом, до порядка приема пищи, когда сначала подаются закуски, а затем основные блюда и десерты. Возможность написать об этом времени и поделиться своей любовью к XVI веку была удовольствием, сравнимым, пожалуй, с чувством, когда решаешь ни в чем себе не отказывать, зайдя в кондитерскую.

Эпоха Тюдоров — сложное время, ознаменованное несколькими значительными поворотами в британской истории. В одной книге не уместишь рассказ обо всех прожитых тогда жизнях, так что, безусловно, это скорее набор кадров из повседневной жизни отдельных людей в определенный период. Моя книга стала итогом стремления понять быт, мысли и заботы современников эпохи Тюдоров.

Когда в 1485 году на престол вступил Генрих Тюдор, в Англии проживало меньше 2 миллионов человек, а в Уэльсе — еще около полумиллиона (точных данных по Шотландии и Ирландии нет). К моменту смерти его внучки Елизаветы I в 1603 году совокупное население Англии и Уэльса выросло вдвое, достигнув около 4 миллионов человек. Свыше 90 % из них проживали в сельской местности. Лондон в начале эпохи едва ли мог похвастаться населением более 50 тысяч человек, но к ее концу население его выросло вчетверо и достигло 200 тысяч. При этом лондонцы всегда составляли примерно половину всех городских жителей страны. Небольшое, но энергичное население столицы станет движущей силой английской культуры, а его идеи и образ жизни повлияют на последующую историю не только Британии, но и всего мира.

В этой книге я использовала термин «Британия» в качестве культурного концепта, а не политической реалии. Шотландия тогда была независимой; Уэльс на протяжении всей эпохи находился под контролем Англии, но формально две страны объединились только в 1536 году; а английская власть над Ирландией была удаленной, неполной и в целом неоднозначной. В политическом смысле лишь об Англии и Уэльсе разумнее говорить как о настоящем силовом блоке[1], а когда начинаешь изучать сохранившиеся свидетельства, возникает соблазн ограничиться одной лишь Англией, или даже Южной Англией, откуда происходит большая часть дошедших до нас сведений. Тем не менее я чувствую, что большая части Уэльса и, по крайней мере, некоторые области Ирландии и, без сомнения, Шотландия были связаны с Англией культурными связями, а образ жизни был очень схожим, так что писать только об Англии было бы неправильно.

Жизнь сельского общества, которое составляло большую часть населения, была организована в соответствии с типом землевладения. На вершине находилась аристократия. Ее составляли обладатели титулов пэров королевства. Они владели большими поместьями, в домохозяйствах которых могли проживать до 150 человек, и периодически перемещались между своими сельскими резиденциями и городским домом в Лондоне. Они вели светскую жизнь, обладали политической силой и властью. Ниже по статусу располагались джентри, чьи владения обычно были меньше и концентрировались в одном регионе. Официально джентльменами были те, кто имел право на родовой герб. Однако на практике джентри считали всех, кто жил в соответствии с общепринятыми стандартами: не занимался производительным трудом, владел землей и сдавал ее в аренду другим людям, содержал дом надлежащего размера, носил подобающую одежду и развлекался в надлежащей манере. Те, кого соседи называли джентльменами, могли похвастаться домом из шести или более комнат и несколькими слугами, занятыми домашними хлопотами. Они одевались в лучшие шерстяные сукна, отделанные шелком и мехами, на обед им подавали три-четыре мясных блюда, они обладали властью над местным сообществом и стремились занимать государственные должности.

Куда более многочисленной группой были йомены. Часто они арендовали землю у тех, кто был выше их по положению, хотя у многих были и свои наделы, которые они возделывали самостоятельно. Некоторые из них были зажиточнее джентри, но их образ жизни был неразрывно связан с земледелием. Большая часть их слуг была занята не домашним трудом или личными поручениями, а помогала на фермах пахать землю и ухаживать за скотом. Некоторые йомены занимали низшие должности вроде церковного старосты или констебля, но чаще всего они были зажиточными фермерами. У них были дома из четырех-пяти комнат, они носили добротную шерстяную одежду и питались просто, но обильно.

Ниже по статусу располагались крестьяне (husbandmen), арендовавшие и возделывавшие куда меньшие наделы. Жилища их, как правило, состояли из двух комнат, а большая часть домашних хлопот лежала на членах их семей. Эта самая многочисленная социальная группа не могла позволить себе особенной роскоши.

Ниже их находились безземельные работники, которые были вынуждены наниматься на поденную работу к своим более зажиточным соседям. На протяжении интересующей нас эпохи их число постепенно росло: крестьянам было все труднее сохранять независимые наделы, и они пополняли ряды батраков. Их положение было шатким. Обычно они жили в однокомнатных домах, а их рацион в основном состоял из хлеба.

В среде крошечного городского населения иерархия была несколько иной. На верхних ее ярусах располагались купцы, занятые в международной торговле. Они занимали посты мэров, жили в больших, хорошо обставленных городских домах с множеством прислуги и иногда были на короткой ноге с землевладельческой элитой. Уровнем ниже находились прочие купцы, нанимающие учеников и слуг и ведущие чуть менее комфортный образ жизни, схожий с тем, что вели йомены. Еще ниже стояли ремесленники, которым помогали в работе подмастерья и члены семьи. В их домах, помимо мастерской, обычно была только одна или две комнаты. И совершенно так же, как и в сельской местности, внизу этой пирамиды находились поденные работники.

Экономика эпохи Тюдоров была в общем и целом денежной, и натуральный обмен был примерно так же мало распространен, как и в наше время, но за деньги приобретались совершенно другие товары. В домохозяйствах XXI века расходы на продукты питания обычно составляют около 17 % от общего дохода, однако во время Тюдоров на еду приходилась большая часть, или около 80 %, расходов. Чтобы понять, что означали деньги для ремесленника, мечтающего о новом плаще, лучше мыслить в категориях располагаемого дохода, который остается после того, как семья накормлена, а рента уплачена. Чтобы решить, покупать ли эль, сварить его самостоятельно или довольствоваться водой, жене крестьянина надо было сопоставить расходы. Разница между ними решала исход дела. В начале нашей эпохи квалифицированный мужчина мог зарабатывать на работе 4 пенса в день, а женщина — лишь половину этой суммы. К концу эпохи плата за квалифицированный труд обычно составляла уже 6 пенсов. Эти суммы — базовый уровень выживания маленькой семьи, постоянно занятой трудом. Этого достаточно, чтобы обеспечить себя незамысловатой дешевой едой и немногим более. Цены и средства можно измерять в сравнении именно с этим прожиточным уровнем.