* * *

Чувствую силу его ладони на своей шее. У него красивые руки. Грубоватые, очень мужские и в то же время — элегантные. Длинные, жилистые, узловатые пальцы с аккуратным мужским маникюром. Он вообще очень ухожен. Метросексуал с внешностью потрёпанного жизнью брутала.

Чувствую нажим. Склоняюсь ниже. К пахнущей кофе столешнице. Ему нравится владеть. Он всегда берёт меня без выбора. Никаких ухаживаний. Никакого соблазнения. В этом есть что-то безусловно первобытное. Сильный мужчина овладевает слабой женщиной просто потому, что такова природа и он ей следует. И нет никаких оснований для того, чтобы считать это чем-то неправильным. Он слишком мужественен, чтобы моя женская суть могла этому противостоять.

Хватка немного ослабевает, пальцы зарываются в волосы, гладят кожу, обманчиво нежно, но стоит мне выказать хоть намёк на сопротивление, я тут же чувствую силу его мускулистой руки.

Он укладывает меня животом на стол, задирает обтягивающее чёрное платье из хлопка. Выше тугих полосок чёрных чулок в мелкую сетку. Выше ягодиц. На талию. Моя голая оттопыренная задница задирается кверху будто сама. Я подставляю ему свою увлажнившуюся дырочку так, чтобы ему было удобнее в неё войти. Потому что лучшее, что со мной может произойти этим вечером — именно сейчас и произойдёт. И, будучи знакомой с этим ярким удовольствием, его невозможно не предвкушать.

Он медленно, не торопясь, спускает с меня трусики. Властно гладит кончиками пальцев эпилированную киску. Знаю, что ему нравится, что я успеваю промокнуть, несмотря на отсутствие предварительных ласк. Чувствую это. Его возбуждение, его мощную мужскую похоть невозможно игнорировать. Он всегда хочет так сильно, что я ощущаю это едва ли не кожей. Входя в кабинет, я дрожала. От нарастающего возбуждения.

Чувствую, как он скользит пальцем меж губами. Уверенно, по-хозяйски. Каждое такое прикосновение вызывает потемнение в глазах, и я закрываю их, потому что всё равно перестаю различать предметы. Стараюсь сдерживать стоны. Потому что знаю, что ему нравится моё сопротивление собственному удовольствию. Нравится понимание своей власти надо мной, и эта моя жалкая борьба в начале каждого полового акта.

Слышу его дыхание. Слышу потрескивание свечей — по вечерам, когда мы остаёмся в офисе одни, он любит их зажигать.

Стараюсь смолчать. Но у меня не получается. В который раз. Тихий стон удовольствия — просто результат умелых движений, при которых моя киска превращается в источник нестерпимого кайфа. Знаю, что мои стоны удовольствия он воспринимает правильно — как подтверждение своей безумной, зашкаливающей сексуальности. Дикий, невероятно дикий и независимый, сильный мужчина, которого невозможно не хотеть.

Киска принимается пульсировать, источая помимо влаги, волны удовольствия, отдающиеся во всё тело. Прежде всего — в голову. Она превращается в тёплый очаг наслаждения, который нельзя игнорировать. Попросту нереально.

Он умеет трахать так, что я едва не теряю сознание от волн потрясающего удовольствия.

В который раз я ярко ощущаю свою женственность. Ту, что сильнее меня самой, когда я пытаюсь быть разумной. Он умело пользуется этим. Пробудил это во мне и теперь наслаждается результатом. И пока я отвечаю ему искренней благодарностью, я ему не надоем.

Толстый, тёплый и очень твёрдый член проникает в моё похлюпывающее, текущее соками, лоно. Чувство страдающей без секса суки, которую никак не начнут иметь, наконец-то исчезает, сменяясь удовольствием отдаваться.

Член медленно входит глубже. Ещё глубже. Удовольствие и восторг. Яркие, немыслимо яркие ощущения, которые называются одним-единственным словом — наслаждение. Настоящее. Без шелухи.

Упругие стенки моей вагины плотно облегают его крупный член и вскоре я испытываю торжество плотского удовольствия — это скольжение столь мощно дурманит меня, что кружится голова.

Тихо играет блюз. Будто издалека до меня доносится хрипловатый голос певца. Стабильный, методичный ритм. Именно в этом ритме он и принимается иметь меня сзади. Наматывает мои длинные светло-русые волосы на запястье и тем самым заставляет отклониться головой назад. Мой рот приоткрыт, а глаза волей-неволей закатываются вверх. Я часто и шумно дышу. Слышу лёгкое, методичное шлёпанье его бёдер о мои ягодицы.

На несколько мгновений наступает тишина и шлёпанья становятся будто бы громче. Новая песня, с более быстрым ритмом. И он ускоряется. Он всегда имеет меня под музыку. И я никогда не угадываю, какой она будет. В этот раз он с чувством трахает меня под блюзовые аккорды и хриплые мужские баритоны.

Трахает так, что я устаю от ярких оргазмов… Они нескончаемым потоком сотрясают моё уставшее кончать тело, изматывают мириадами ярких ощущений, собравшихся в единое удовольствие, от которого с непривычки может снести крышу. Впечатление, что я под наркотой. Разум отключается, я превращаюсь в подмахивающую задом суку, весь смысл жизни которой — давать. Унять эту жажду его члена нельзя. И чем больше он трахает меня, тем больше я этого хочу.

До него я думала, что фригидна.

По крайней мере, секс для меня вовсе не был тем удовольствием, о котором, шепча, краснея и смущённо хихикая, то и дело рассказывали девчонки в университете. Когда меня спрашивали, а как у меня обстоят дела в этом плане, я обычно отмалчивалась или переводила тему.

На тот момент, когда я познакомилась с ним, обеспеченным, холёным и холодным внешне, у меня не было никаких отношений. И, раненая, я даже не собиралась их заводить.

Я рассталась с бывшим, с которым встречалась два месяца, совсем незадолго до того. Потому, что он, будучи застуканным целующимся с другой девушкой, громко заявил мне, что я в «бревно в постели» и ему не интересно меня трахать. Это его прилюдное «трахать» заставило меня позорно сбежать с вечеринки, потому что это слышали все.

Зарёванная, я искала уединения. Может быть кто-то и гнался за мной, чтобы поддержать и утешить, но я, перебежав пустую дорогу, села в трамвай и уехала в полном одиночестве, давясь слезами и глядя в окно со множеством капель из-за ночного дождя.

И в тот момент я совершенно точно не предполагала, что моя жизнь круто изменится уже меньше, чем через месяц. И сексуальная её часть — прежде и сильнее всего.

Я не хочу любить его. Для этого он слишком… женат. Но я ничего не могу поделать. Потому что очень от него завишу.

Я — его раба. И отношения с ним есть ни что иное, как плен.

— Нас выселяют, — огорошивает меня мама, как только я закрываю входную дверь и принимаюсь разуваться.

— Как это? — не понимаю я. — Мы же исправно платили за квартиру.

— Дело не в этом, — качает она головой. — Просто хозяевам она срочно понадобилась. Родственники из другой страны приезжают.