- Мам… ну не смейся ты. Повертись еще.    

Мой не по годам взрослый и серьезный сын отступил на шаг и придирчиво окинул взглядом третье платье, в котором я красовалась перед зеркалом.    

- Я не могу не смеяться, - покачала головой, но просьбу Вадимки все же выполнила. - Ну как, эксперт?     

Последних полчаса послушно переодевалась уже трижды, чтобы выбрать наконец платье, в котором завтра должна была предстать в ресторане на праздновании годовщины нашей с мужем свадьбы. Подумать только - почти тринадцать лет вместе, двенадцать из которых мы с ним супруги. И когда только успело пролететь время? Когда из крохотного младенца наш единственный сын успел вырасти в почти двенадцатилетнего взрослягу?       

- Второе - самое красивое. Так что советую его.     

Подойдя к Вадиму, я потрепала его по волосам. Вернее, попыталась это сделать, потому что сын увернулся. В последнее время такие непрошеные ласки он считал пережитком прошлого, о чем прямо мне и говорил. И мне ничего не оставалось, как вздохнуть и смириться с мыслью, что Вадим вырос. Правда, в такие моменты меня не оставляло чувство острого сожаления, что годы, когда он был крохой, пролетели так быстро.      

- Решено, тогда буду в нем, - согласилась с сыном и отправилась в нашу с мужем спальню, чтобы переодеться и начать готовить ужин.       

Отчего-то я весьма переживала в преддверии завтрашнего мероприятия. В общем-то, любила и дружеские посиделки, и веселье, но что-то непонятное рождало внутри тревогу. Несколько раз пыталась проанализировать, что именно, но ни к каким определенным выводам не пришла.      

Осторожно сняв платье и повесив его в футляр, я надела любимую видавшую виды пижаму и подошла к зеркалу. Чуть покусала бледноватые губы, убрала волосы в высокий хвост. Из отражения на меня смотрела привлекательная молодая женщина тридцати лет, у которой иногда даже спрашивали паспорт на кассе при покупке бутылки мартини. Подруга Аля любила подколоть моего мужа Антона, говоря, что стоит мне только выйти с ним из дома без макияжа, как нас обязательно примут за отца и дочь. На ее слова Антон лишь отмахивался, улыбался, прижимал меня к себе и отвечал, что так и было задумано, когда он не давал мне и шага ступить на первом курсе нашего института.      

Бросив взгляд на часы, я нахмурилась. Муж задерживался (но в последнее время это было нормой), а вот Алька должна была прибыть с минуты на минуту.      

- Вадь! Картошку поможешь почистить? - крикнула я в сторону комнаты сына, направляясь на кухню.     

- Угу, мам. Сейчас, - донеслось в ответ, и я принялась за мясо по-французски.      

Ужин предполагался на скорую руку, но неизменно вкусный. Других в моем доме просто не водилось.

- Семиверстова, ты как всегда! Запах еды на весь подъезд. Я к тебе прихожу грациозной ланью, а ухожу колобком! - привычно «возмутилась» Альбина, с порога вручая мне увесистую сумку.       

- Ты ко мне насовсем, что ли? - рассмеялась я, целуя подругу в щеку.      

- С ума сошла? Если бы совсем переезжала, твоя квартира не вместила бы и половину моих вещей. Так, взяла немного, - пожала она плечами.      

Под «немногим» наверняка подразумевалась половина всей косметики Альбины. Подруга работала визажистом, обожала свою профессию и применяла навыки на всех своих знакомых. Среди которых, к моему ужасу, бывали даже мужчины.      

- Так, Мил. Сколько у нас времени? - деловито осведомилась она, ведя носом в сторону кухни и явно намекая, что ею принято решение остаться сегодня на ужин.     

- Полчаса точно есть, - заверила я Алю. - Вадим, если что, присмотрит за всем. Идем.       

Мы прошли в спальню, где я тут же была усажена на пуфик перед туалетным столиком. Альбина принялась споро расставлять на нем косметику из своего «тревожного чемоданчика».       

- Тяжелый люкс я не брала, - пробормотала она что-то на не совсем понятном языке. - Он нам ни к чему. А вот Вадим…     

- Что - Вадим? - округлила я глаза.     

- А? А! Да ничего, - ответила Аля и принялась колдовать над моим лицом. - Говорю, Вадик твой уже мужик совсем.      

Я недовольно поджала губы, на что получила предупредительное «ну-ка, шшш!» от подруги.      

- Никакой он не мужик. Ему скоро только двенадцать, - парировала в ответ.       

Слова Альбины задели за живое.     

- Вот именно. О том и речь. А ты чего куксишься?     

- Не знаю… точнее, я не куксюсь. Просто… он так быстро вырос. А я бы еще с ним понянчилась.      

- Ну? И в чем проблема? - Альбина отложила первую палетку и задумчиво посмотрела на остальные. - Роди себе еще пару Вадиков. Можно даже женского пола. И нянчись хоть до седых волос. Кстати, тебе пора в салон освежить цвет.       

Я придирчиво осмотрела себя в зеркало. Не была особой фанаткой каждодневных салонов и макияжей, отнимающих часы времени, но подруга была права. Сложный пепельный цвет волос уже утратил былую яркость.      

- После праздника схожу, - заверила я Алю. Она тяжело вздохнула, покачала головой, но спорить не стала. - А по поводу ребенка… ты же знаешь, я много об этом думаю.       

Альбина снова продолжила наносить мне на лицо пробный вариант макияжа, я же закрыла глаза под благовидным предлогом и снова принялась кусать губы. На этот раз от того, что в душе появилось щемящее чувство, которое рождалось каждый раз, когда думала о втором ребенке.      

- Семиверстова, тут не думать, а действовать нужно. Придет Антоха сегодня, ты вся в пеньюаре его встречаешь. Макияж продержится сколько будет нужно, обещаю. А там дело за малым - в койку затащила, через девять месяцев родила.      

Не удержавшись, я рассмеялась. У Альбины все выходило чудо как легко, даром что подруга была весьма далека от темы замужества и детей. Под венец и в роддом она не стремилась и в этом была полной моей противоположностью. Я всегда знала, что хочу быть женой и мамой в первую очередь.      

- Посмотрим, Аль. Антон в последнее время приходит чуть ли не за полночь и такой уставший, что до койки у нас не доходило уже очень и очень давно.      

Признание слетело с губ помимо воли, но беседа с подругой располагала к тому, чтобы быть откровенной. К тому же, я часто ловила себя на мысли о том, что если бы не Аля, с которой могла обсудить едва ли не все на свете, наверно, меня бы уже не раз разорвало на части от эмоций.      

- Трудоголик он у тебя, что уж тут. В отпуск пусть сходит, значит.       

Она отодвинулась и скомандовала:      

- Смотри.      

Я распахнула глаза, и они тут же округлились. Неброский макияж подчеркнул все мои достоинства и скрыл незначительные недостатки. Альбина в своем деле была настоящей волшебницей.