Миллз Магнус.

В Восточном экспрессе без перемен

Моей любящей матери

Magnus Mills

All Quiet on the Orient Express

1

— Думал, лучше поймать вас, пока не уехали, — сказал он. — Вы же сегодня уезжаете, нет?

— Не планировал, — ответил я.

— Многие предпочитают уезжать утром в понедельник.

— Ну, я вообще-то хотел еще на недельку задержаться. Погода, кажется, вполне приятная.

— Так, значит, остаетесь?

— Если вы не против.

— Нет, конечно, — сказал он. — Живите на здоровье, сколько хотите.

Мне было интересно, когда он явится взять плату. Несколько раз за последние дни он обходил всех остальных, а меня почему-то не трогал. Теперь же, на шестое утро, наконец подошел. Я вылез из палатки босиком, и беседа наша продолжилась.

— Милое у вас тут местечко.

— Да, — сказал он. — Нам очень нравится. Я-то, конечно, тут всю жизнь прожил, поэтому ничего другого и не знаю.

— Наверное, нет.

— Но все приезжие говорят, что им нравится.

— Неудивительно.

Он разжал кулак, и тут я заметил, что держит он деревянный колышек от палатки.

— Это ваше? — спросил он.

— Нет, — сказал я. — У меня все металлические.

— А нужен? Можете про запас себе взять.

— Он больше ничей?

— А никого больше не осталось, — сказал он. — Все уехали.

Я оглядел поле.

— А, ну да, верно. Жалко, что ж они так?

— Дождиком чуть брызнет, и они уже наутек. А потом солнышко опять выглянет, и все жалеют.

— Так оно всегда, правда?

— Почти всегда. Так он вам нужен?

— Ладно, — сказал я, беря у него колышек. — Спасибо.

— Вы б заплатить за проживание не хотели?

— Ах да. Сколько я вам должен?

Он натянул на себя деловую улыбку.

— По фунту за ночь.

— Значит, пока шесть фунтов.

— Если вы тут провели шесть ночей, то да.

— Точно. — Я вынул из заднего кармана пятифунтовую купюру и отдал ему, а затем принялся искать мелочь.

— Вообще дороговато, нет? — заметил он. — За вас одного, только с палаткой и мотоциклом.

— Да вроде нет, — ответил я.

— Мне вам нужно скидку дать какую-то, если еще на неделю останетесь.

— Фунт за ночь нормально, — сказал я, вручая ему остаток.

— Тогда ладно, — сказал он. — Шикарно.

Раз сделка теперь завершилась, я рассчитывал, что он под каким-нибудь предлогом уйдет, но он, взяв деньги, встал поудобнее и посмотрел на небо.

— В отпуску, нет? — спросил он.

— Не совсем, — сказал я. — Ну, вроде как.

Он снова улыбнулся.

— Так в чем?

— Ну я пока что между тем и этим. Все лето работал — денег накопить, чтоб зимой поехать на Восток.

— В смысле, на восточное побережье?

— А, нет, — сказал я. — Извините. На заграничный Восток. Ну, знаете, в Турцию, Персию, а оттуда по суше в Индию.

— Понятно, — сказал он, кивая на мой мотоцикл. — На нем поедете, нет?

— Вероятно, нет, вообще-то, — ответил я. — Там почти везде поезда ходят.

— Вот оно что? Ну тогда это удобно, нет?

— Да, наверное.

Он посмотрел на мою палатку.

— Так что, значит, привело вас в наши края?

— Ну, — сказал я, — мне всегда озера посмотреть хотелось, вот я и решил сперва пару недель тут провести.

— И вам пока нравится?

— То, что я видел, — ага.

— Это хорошо. Сегодня гулять?

— Пока вообще-то не знаю, что сегодня буду делать.

— Мы заметили, вы почти каждый день гуляете.

— Вот как?

— Да, из нашего окна почти все всегда видно.

Это меня слегка удивило. Когда я только приехал, тут жило довольно много людей, и я более-менее предполагал, что остаюсь незамеченным. В конце концов, я — это всего одна палатка и мотоцикл. Некоторые семейства, жившие здесь на неделе, разбивали огромные лагеря, занимавшие обширные участки поля, а во все стороны бегали бессчетные дети. По сравнению с этими семьями я вообще нисколько места не занимал. Тем не менее я не сразу отыскал себе какую-то разумную площадку, где меня не будут осаждать со всех сторон. Накануне вечером вслед за кратким дождиком случился массовый исход, но лишь сегодня утром я осознал, что остался единственным гостем. Вокруг лишь расстилалась трава, размеченная пожелтелыми квадратами. Отсутствие других клиентов, вероятно, и объясняло внезапный интерес хозяина ко мне, однако выяснилось, что о моем присутствии он был осведомлен с самого начала.

Его замечание об окне вынудило нас обоих перевести взгляды на дом, гнездившийся выше по склону. За ним я различал очертания очень крупного амбара, а также другие надворные постройки, а еще дальше громоздились верхние склоны пустошей. Всю окрестность омывал солнечный свет, но после вчерашнего дождика я знал, что так тут не всегда.

Пока мы стояли и любовались видом, мне в голову пришла мысль.

— Мне бы вот чего очень хотелось — нанять какую-нибудь гребную шлюпку на озере.

— Вот оно что? — сказал он.

Ага, но всякий раз, когда я туда спускаюсь, прокат лодок там, похоже, закрыт.

— Сейчас уже не сезон, поздновато.

— Видимо.

— Все равно, не сомневаюсь, вы найдете, чем еще заняться.

И с тем он улыбнулся мне и кивнул, а затем двинулся к дому.

— Приятно было поговорить, — сказал я ему в спину, и он, услышав меня, поднял руку.

Я проводил его взглядом, после чего нырнул в сумку за банкой тушеной фасоли и взялся готовить себе завтрак. Дело это нехитрое, потому что у меня имелись только плитка, сковородка и вот эта фасоль. Я ее разогрел и съел «по-ковбойски», без тарелки. Затем сходил к крану, вымыл сковородку и принес немного воды себе на чай.

Пока ждал, когда закипит, я сидел в траве и раздумывал, чем же мне сегодня заняться. С этим местом была одна закавыка: пейзаж здоровский и все такое, но делать совершенно нечего, только «вбирать» его, а мне, по правде сказать, уже хватило. Несколько раз объехал всю округу на мотоцикле, и по берегам озер, и через горные перевалы, но удовольствие от такого занятия не бесконечно, особенно если, куда б я ни отправился, везде бампер к бамперу — сплошной поток машин. Надо полагать, сейчас большинство туристов разъехалось по домам и на дорогах станет поспокойнее, но мысль тратить еще один