– Товарищ капитан, он умер полчаса назад, врачи ничего не смогли сделать. Разрыв мошонки, выбитый глаз, сломанное ребро, кровопотеря…

– Слабоват оказался чекист, травмы не такие уж и смертельные.

– Каждая по отдельности – да, но все вместе…

– Слабоват… А как Рысь?

– Сотрясение мозга, сильный ушиб грудной клетки в области сердца… Она в госпитале.

– Ее нужно спасать, лейтенант. У этого слабака чекиста тесть сидит так высоко, что оторопь берет.

– Выходит, мы проиграли, товарищ капитан?

– Зови меня Рыжий и обращайся на «ты». Понял?

– Так точно. Мы проиграли, Рыжий?

– Да, проиграли. Но проиграли потому, что выиграли. Рысь ведь не собиралась убивать чекиста, она была вынуждена, иначе он бы ее убил… Мы ведь заявляли, что можем подготовить любого: хотите девушку, хотите дряхлого старика. И что учим мы не просто убивать, а выполнять разнообразные боевые задачи. На этом они нас и подловили…

– Но ведь все очевидно, и кинопленка зафиксировала – задачей было работать на удержание, а он…

– Видел я кинохронику. Сто раз видел. Ты прав – все очевидно. Только поди теперь докажи этим, что красное – это красное, а круглое – это круглое… Послушай, лейтенант, Рысь нужно спасать. Родственники чекиста это дело так не оставят. В лучшем случае Рысь пойдет под трибунал. О других вариантах и думать не хочется… Понимаешь, лейтенант, Рысь мне как дочь, мою-то немцы еще совсем маленькую сожгли…

– Ну и что ты предлагаешь?

– Заберем ее из госпиталя, чин чином. Там мой должник главврачом. Напишет, когда скажу, что она практически здорова, что годна для дальнейшего прохождения службы. А пока будет ее держать у себя как нетранспортабельную. К выписке приурочим плановые учения. И она у нас с корабля на бал – с больничной койки на полигон. А там у нее разорвется граната в руках. Случайно… Ты, кстати, должен срочно добыть подходящее по всем статьям «мясо» на подмену. Разорванное «мясо» оформляем как погибшую Рысь, а сама кошка получает чистые документы, железную легенду и вперед – навстречу гражданской жизни!

– Нас запросто вычислят!

– Ну и что? Формальных зацепок мы не оставим, на чужие домыслы я представлю свои. Тупик, патовая ситуация.

– А если ее начнут искать и найдут?

– Не найдут. Задача у нее будет, как у обычного законсервированного нелегала, – внедриться в среду мирных граждан, освоиться и жить себе спокойненько. Только «консерва» ждет каждую секунду, когда ее вскроют, а Рысь никто и никогда трогать не станет. И связи с ней не будет. Как ее найдешь? Даже если случится невероятное и чекисты сядут ей на хвост, будь уверен, наша кошка играючи обрубит любые хвосты. Кто-кто, а уж я ее таланты знаю, сам обучал. Не дай Бог кому-нибудь наступить ей на мозоль! Она опасна, как противотанковая мина, легко положит хоть пятерых, хоть десятерых, а потом уйдет и ляжет на дно.

– Ты считаешь, что по-другому ее никак не спасти?

– Я понимаю, лейтенант, откуда взялись все твои сомнения и вопросы, отлично понимаю. Я ведь давно догадывался о ваших отношениях…

– Рыжий!

– Не кипятись, лейтенант! Будь мужчиной! Если хочешь ей добра – забудь о ней! И чтоб, мать твою в дышло, никаких свиданий после ее «смерти»! Никаких контактов и соплей! Чекисты за тобой будут в первую очередь следить, понятно?!

– Понятно, Рыжий, но… Но как я смогу ее забыть?! Как?

– Возьми себя в руки, лейтенант! Не ты первый, не ты последний теряешь дорогого человека. Думай о ней, как будто она действительно умерла, и вспоминай, как вспоминают погибших. Как я вспоминаю свою жену…

– Не смогу я, Рыжий! Не смогу…

– Сможешь! Я смог, и ты сможешь. Есть одно верное средство – уйти в работу, работать как зверь, до изнеможения, по двадцать часов в сутки без продыху и перерыва… Глядишь, будешь ударно вкалывать, рисковать, себя не жалеть – дослужишься до генерала.

– Мне не до шуток сейчас, Рыжий…

– А я и не шучу. Ты, Саша, перспективный парень. Умный, толковый, отчаянный. Сумеешь задушить в себе тонкие чувства – далеко пойдешь, а не сумеешь – погубишь и себя, и, главное, Рысь… Ну да ладно. Хватит сентиментальностей! Давай прикинем конкретный план операции. – Давай…

– Выше голову, лейтенант! На-ка закури вот, держи «Приму», дыми, не стесняйся…

– Витя! Пора вставать…

Виктор открыл глаза. По подушке были разбросаны чьи-то ярко-желтые крашеные волосы. На него смотрела какая-то незнакомая уже немолодая женщина. На припухших тяжелых веках расползлись синие подтеки туши.

– Витенька, сделай мне кофе, пожалуйста… – игриво попросила она, потянулась и не лишенным грации движением сбросила с себя одеяло. Перед его изумленным взглядом предстало большое рыхлое тело. – Ты так смотришь на меня, Витя, будто первый раз видишь…

– Ты кто? – прошептал Виктор.

Вообще-то он хотел задать этот вопрос громким, веселым голосом, вроде как он шутит, но – не вышло. Язык шершаво скреб по сухому нёбу, а горло предательски хрипело.

– Ну ты и нажрался вчера! – задорно взвизгнула незнакомка. – Неужели ничего не помнишь?

– Не-а, – выдавил он из себя, чувствуя, как под черепом прокатилась волна тупой, тошнотворной боли.

– Как мы к тебе пришли, помнишь?

– Нет…

– А как в кабаке куролесили?

– Не-ет…

– А как мы по дороге в кабак встретили шефа с его прошмандовкой, тоже не помнишь? Ты еще рванулся к нему, а я тебя не пустила! Ну-ка, вспомни, мы же до того только чуточку винца тюкнули. Вспомнил?

В мозгу будто взорвалась граната. Он вдруг вспомнил все и сразу. Или почти все…

Вчера им первый раз выдали зарплату. Первые деньги на новой работе. И все четверо дружно решили это дело отметить. Черт его знает, как остальные, но Виктор до последней минуты не верил, что получит деньги. Даже когда Мышонок принародно созвонился с Костей и объявил: «Едут за зарплатой». Виктор был уверен, что ему если и заплатят, то наверняка меньше, чем было обещано. Строго говоря, платить ему было пока вообще не за что. Да, в течение месяца он исправно являлся на службу ровно к десяти утра и уходил не раньше шести вечера. Ну и что? Времена социалистической трудовой дисциплины безвозвратно канули в Лету. Теперь за присутствие на службе либо вообще не платят, либо платят такие копейки, что и сказать стыдно. Теперь платят за работу. А что он сделал за месяц? Практически ничего. Отладка одного-единственного компьютера не в счет. Специалист его класса подобные пустяки вообще не считает работой, но другой работы просто не было. Мышонок все грозился, что вот-вот завтра завезут аппаратуру и начнется пахота. Но наступало завтра, и ничего… Снова тоска, убийство времени за пустой болтовней да бесконечными чаями…