Валерий Шилин

Оружейных дел мастер: Калашников, Драгунов, Никонов, Ярыгин

МихТим

отрывок из романа «Торговец»

(к столетию конструктора М. Т. Калашникова)

Шёл сентябрь 1994 года. Российский госэкспортёр оружия и вооружений готовился к переговорам с новым европейским заказчиком — нейтральной страной, не входившей в блок НАТО.

Перед началом переговоров Виктор Тримаскин — начальник отдела военно-технического сотрудничества «Внешоборонпоставки» — встретился с приглашёнными в Ижевск представителями оборонных предприятий Нижнего Тагила, Перми, Ульяновска и Вятских Полян.

— Иностранную делегацию, — сообщил Тримаскин, — возглавляет бригадный генерал Рудольф Планке. Он влиятелен как в войсках, так и в Генштабе австрийской армии. Ему ассистирует Карл Вробель. По нашей информации, Вробель — представитель разведки. Он отвечает за финансово-экономический блок на переговорах. Сегодня у нас дискуссии и презентации, завтра — демонстрационные стрельбы с участием отдела спецназа «Кречет». Командир — майор Владимир Феоктистов. Гостям, — тут Тримаскин сделал паузу, — мы приготовили сюрприз: в мероприятиях примет участие Михаил Тимофеевич Калашников.

— Здорово! — отреагировал кто-то из присутствующих. — Это будет наш козырь!..

Когда переговоры набрали ход и прошла презентация техники, гостей и представителей российского ВПК рассадили в зале по местам в строгом соответствии с планом. Началась рутинная работа. Потом участникам предложили перекусить.

Вдруг дверь зала отворилась, и вошёл Михаил Тимофеевич Калашников — МихТим, как его в своё время обозначили в секретной переписке. А так это был доктор технических наук, генерал-майор1, дважды Герой Социалистического Труда, лауреат множества премий, человек-легенда, но главное — самый знаменитый в мире конструктор-оружейник. На нём ладно сидела военная форма, грудь украшал достойный восхищения орденский иконостас.

Все побросали вилки и ножи, кто-то ринулся его приветствовать.

— Вот дьявол! — сокрушался Вробель. — Знать бы, что встретимся с самим Калашниковым, взял бы фотоаппарат!

МихТим, будто предвидя ситуацию, вручил генералу Планке свой небольшой фотопортрет с автографом. Планке аккуратно завернул фото в салфетку и бережно положил во внутренний карман пиджака.

Калашникова усадили в центр стола. Надо знать тонкий юмор этого человека.

По-свойски и по-доброму окинув взором присутствующих, он обратился к протокольщикам:

— Молодцы! Вижу, гостей голодом не мурите!

Планке и Вробель отозвались в один голос:

— Мы даже не ожидали такого приёма, хотя русское гостеприимство знаем хорошо. Есть опыт.

Поняв, что имеют в виду гости, зал грохнул дружным залпом хохота.

МихТим правил балом. Шутка за шуткой, байка за байкой, даже стихи свои прочёл. Переводчики с трудом успевали переводить.

Михаил Тимофеевич уехал около десяти вечера.

В свои номера поднялись Планке и Вробель.

Российские специалисты ещё посидели за столом, что-то обсуждая, — завтра не менее ответственная работа.

Утром в назначенное время кавалькада машин с иностранными гостями направилась к полигону. Ещё издали они могли слышать выстрелы — спецназовцы вели пристрелку оружия. На столах были выложены патроны и образцы оружия: новые автоматы со сменными модулями, снайперские винтовки, оптика, пистолет Ярыгина 6П35. Возле столов находился начальник пункта боепитания, с красной повязкой.

К Тримаскину подошёл командир отряда:

— Здравия желаю! У меня всё готово.

— Отлично, Володя, — Тримаскин потёр руки. — Пойдём ещё раз всё проверим.

А вот и иностранцы. Тут же прошёл звонок от помощника Калашникова: «Михаил Тимофеевич будет у вас через полчаса».

Но машина главного конструктора пришла раньше. Калашников всех поприветствовал и передал слово Феоктистову для представления образцов оружия.

— Михаил Тимофеевич, мы для вас отдельную трассу подготовили, — уточнил Феоктистов. — Вот — ваш новый автомат с патронами калибра 5,56.

— Хорошо. Я сегодня в боевом настроении. Можно и стрельнуть, — энергично сказал Калашников.

Бойцы ждали команды начинать.

Гостям выдали наушники. Сам же Калашников от наушников отказался, а взамен использовал две пустые пистолетные гильзы, вставив их в ушные раковины донцем внутрь. Планке заметил это и спросил у Вробеля:

— Так делают русские профи?

Тот только усмехнулся.

Началась показательная операция «Захват».

Впереди группы — боец с тяжёлым щитом в левой руке. Правой он стрелял из АПС — автоматического пистолета Стечкина. Ребята вели огонь в движении, укрываясь за щитом, поражая одну мишень за другой. Делали они это виртуозно. В глазах Планке и Вробеля — восхищение и восторг.

Потом пострелять дали гостям. Планке и особенно Вробель испробовали всё и остались очень довольны.

На огневой рубеж вышел Калашников. Несмотря на почтенный возраст, стрелял он легко и от плеча, и от бедра — пули крошили фанерные мишени. Был полный штиль, густой дым повис сизым облаком над линией огня. Для настоящего солдата нет слаще запаха пороха!

Калашников похвалил отряд за мастерское владение оружием, поинтересовался у гостей, нет ли замечаний, пожеланий.

Планке ответил, что бойцы показали всё и даже больше:

— Великолепная школа! Прекрасное оружие!

Калашников предложил гостям отведать солдатского чая и свежей выпечки. Феоктистова так и подмывало спросить, а как у них там, в Европе, солдаты — такие же ребята?

Неожиданно Планке достал из портфеля зелёную фляжку:

— Это домашняя сливовица. Сам делал. Хочу поднять тост за ваших солдат, за ваш гостеприимный народ, за вас, господин Калашников!

Тост был, как говорится, зачтён.

Ответное слово взял МихТим:

— Виктор Александрович, ты это не вноси в протокол, — озорно подмигивая, сказал он Тримаскину. — Уважаемые гости, хочу сказать слова, которых вы вряд ли ожидаете от конструктора-оружейника. Хватит нам, господа, смотреть друг на друга через перископы и оптические прицелы. Я бы с удовольствием занялся не конструированием боевых образцов, а каких-то полезных в хозяйстве вещей — вон их сколько самодельных у меня на даче. Как известно, свой автомат я разработал в ответ на угрозы противника, чтобы у нашего солдата было простое и надёжное оружие. Сожалею, но враг не унимается, грозит новыми войнами. Хочу заверить вас и ваших коллег, если ваш выбор будет сделан в пользу нашей боевой техники, вы поступите верно — она проста в эксплуатации и эффективна. Главное же в том, чтобы все мы понимали, что и на нашей стороне окопов, и на вашей стоят живые люди, у которых есть свой дом, своя семья. Хочу надеяться, что мы с вами на пути к осознанию этого…

Несмотря на нейтральный статус Австрии, она оказалась под ожесточённым внешним давлением. Американцы и их сателлиты опасались, что сделка с Россией в области оружия может послужить заразительным примером для других европейцев. Но тогда с лёгкой руки Калашникова сделка с австрийцами состоялась. И продолжилась кропотливая работа по преодолению старых комплексов недоверия, по формированию нового международного мышления. А это, как выясняется, гораздо труднее,