Бум!.. Бум!.. Бум!.. Размеренно и монотонно звонил колокол в аббатстве Святого Варфоломея, созывая братию на заутреннюю молитву.

Бум!.. Бум!.. Бум!..

Брат Альваро вышел из своей кельи, и в тонкой, с дырами и прорехами рясе, поёжился от холода. Но он тут же, отдёрнул себя. «Принимай всё смиренно, как должное, так велел Христос!» И ступая босыми ногами по выпавшему за ночь снегу, побрёл к молельне.

Остальная братия, уступала ему дорогу, сходя с протоптанных тропинок в снег, и каждый кланялся ему.

Кланялся ему, совсем ещё молодому монаху, не достигшему и двадцатилетнего возраста, но уже возложившего на себя тяжкий обет самобичевания и умерщвления плоти. Тело его было перепоясано цепями, на груди и спине висели железные вериги покорности, и в предрассветной темноте звон железа, издалека давал знать монахам, кто идёт. И каждый из них, считая его чуть ли не святым, склонял голову, ожидая прикосновения ладони брата Альваро, его милости и благословения.

Бум!.. Бум!.. Бум!..

Войдя в молельню брат Альваро осенил себя крёстным знамением, и пройдя, встал на своё излюбленное место, там, где на стене, ещё едва виднелась поблекшая старинная фреска, передававшая все муки и страдания Христа. И не дожидаясь громогласного гласа отца настоятеля, должного первым начать молитву, брат Альваро встал на колени, как всегда впился глазами во фреску, и зашептал псалмы.

«Гордыня, гордыня обуяла его! Всё никак не уймёт, не смирит её! Всё никак не придёт к покорности! Всегда наперёд лезет!» – высокий, крючконосый, с впалыми щеками аббат Меркида, гневно и сурово, из-под своих кустистых бровей, глядел на брата Альваро. Он знал о его возросшем влиянии в монастыре, и желая сохранить собственную власть, опасаясь этого молодого монаха, каждодневно и ежечасно строил ему всеразличные козни и испытания, вёл с ним борьбу за влияние над умами и деяниями братьев-монахов.

«Ну, ничего! Я уйму тебя! Есть у меня способ, как обрезать тебе, твои ангельские крылышки! Есть!»

Аббат Меркида начал молитву, братия подхватила её, и сей благовест, далеко вылетел за пределы затерянного высоко в горах монастыря, охватив всю долину и лежавшее в низине убогое пастушечье селение.

– Господи, прибежище наше и сила, источник всякой святости! Услышь моления Святой Церкви твоей и благослови дать нам всё то, о чём с упованием просим Тебя, через Христа, Господа нашего. Аминь! – уже, когда солнце было довольно высоко в пасмурном небе, литанией Всем Святым, окончил аббат Меркида молитвы.

Но по знаку его, паства не расходилась, не спешила толкаясь в трапезную, а замерла, ожидая дальнейшего слова отца настоятеля.

– Наш благословенный епископ Антонио, да укрепит его Господь в благих деяниях, в борьбе с ересями и врагами нашей Святой Веры, и да дарует Он ему долгих лет жизни,[1] прислал письмо, в котором просит нас, отправить для проповедования слова Божьего в отдалённых провинциях нашего королевства, часть нашей братии. Мы, как верные и преданные слуги Христовы, конечно же, откликнемся на его призыв. Итак, брат Паулиньо, вам предстоит отправиться на остров Эспаньола[2] и нести там слово Божье, заблудшим язычникам и дикарям! Брат Моуриньо, вам плыть на Канарские острова, только недавно приведённые к покорности силой и славой нашего христианского оружия!.[3] И наконец, брат Альваро, вам предстоит отправиться в Мелилью.[4]

Все три названных монаха вышли вперёд, смиренно склонив головы и сложа у груди в молитвенном жесте ладони, безропотно принимая выпавшее им бремя. Хотя, когда было названо имя брата Альваро, остальная братия зашевелилась, и понеся по ней шёпот и волна возмущения. Но быстро угас, под зорким и холодным взглядом аббата Меркиды.

– Вперёд, ревнители и хранители Веры Христовой! Пусть сгинут перед вами нечестивые псы, не признающие Спасителя нашего Иисуса Христа! Пусть всегда Он прибывает в душах ваших, пусть Господь не оставит вас, в ваших нелёгких деяниях! С Богом, братья мои! Пусть хранит и оберегает вас, наша Святая заступница и покровительница, Матерь Божья Дева Мария!

Аббат Меркида, и не скрывал радости от того, что таким вот, столь ловким и полностью законным ходом, избавляется он от опасного врага. И всё говорил и говорил – о мучениках, принявших смерть во имя Христа, но не отрёкшихся от веры, о язычниках и дикарях населяющих неведомые земли, о болезнях и других опасностях подстерегающих миссионеров, несущих людям Слово Божье!

Мелилья, убогая, унылая дыра, затерянная на бескрайних просторах Африки, одно из владений Испании, передовой форпост христианства на этих землях…

Пьяный стражник у припортовых ворот города, кончив петь свою нескладную солдатскую песенку, продёр удивлённые глаза, уставившись на босого молодого монаха в ветхом, изношенном рубище, опутанном цепями, с железными веригами на груди и спине.