Предисловие

Никто не помнит, кто и когда построил на Тёмных холмах замок. История хранит всего лишь полторы тысячи лет его жизни, но замок был куда старше. История его начинается с того момента, когда в этой местности впервые появился первый амилорец. А именно — странствующий маг и в то же время тайный советник короля Амилора Торвальд Орх. Именно он и заметил проглядывающие сквозь кроны деревьев леса на Тёмных холмах полуразрушенные стены древнего замка. Замок был пуст, и лишь лесное зверьё и полчища насекомых находили приют в его стенах, почти уже полностью скрывшихся в зарослях плюща и покрытых мхом в тех местах, куда вьющиеся цепкие лапы других растений ещё не добрались.

Лес медленно поглощал брошенное строение. Оставленное на произвол судьбы, оно со временем и полностью исчезло бы, если бы его не нашел тайный советник короля Амилора.

Замок был отреставрирован и вновь ожил, получив имя своего спасителя, ставшего и новым хозяином замка. Отныне он стал назывался замок Орх. Постепенно ожила и стала преображаться и долина у подножия Тёмных холмов. Вначале там появились небольшие лачуги строителей, восстанавливающих замок. Затем появились и другие дома. Посёлок постепенно рос, превращаясь в небольшой город. По количеству Тёмных холмов он так и назвался городом Трёх Холмов.

Семьсот лет замок Орх служил жилищем для потомков Торвальда Орха. Но несколько веков назад семья Орхов при поддержке короля Амилора основала в нём элитную школу магов-разведчиков.

С этого момента начинается новая страница истории замка.

— Нет более омерзительной ночи, чем дождливая! — нарочито громко вздохнул возница. — А вы, хозяйка, так и не спали и даже не ужинали. А была ведь возможность. Надо было заночевать в «Жареной утке». К полудню бы всё равно были бы в Трёх Холмах.

Голос принадлежал крепкому коренастому мужчине с огненно-рыжей вьющейся шевелюрой и такой же рыжей и всклокоченной бородой, удивительным образом украшающей круглое покрытое веснушками лицо с маленьким, весело вздёрнутым, похожим на клубень картофеля носиком. Мужчина управлял небольшой повозкой, которую тянул маленький серый ослик. Ослик то и дело мотал головой, стряхивая прохладные дождевые капли. Часто копыта ослика скользили по размокшей дороге и, чтобы не упасть, ему приходилось дёргать тележку с человеком то вправо, то влево. Нельзя сказать, что это обстоятельство заставляло человека сердиться. Но всё же в такие моменты он укоризненно мотал головой и протяжно вздыхал, беззлобно ругая дождь, ночь и свою юную хозяйку, по милости которой всем троим теперь приходится тащиться ночью с кучей вещей и мокнуть под проливным дождём.

— Мне тебя искренне жаль, Эрг! — громко сказала девушка, ехавшая на белом коне впереди повозки. — Но ты же знаешь, что мне не терпится попасть в замок!

— Э-эх! — только вздохнул возница и поёжился от попавших ему за шиворот капелек дождя, прошедших для этого сложный путь по полям его широкополой шляпы и затем по поднятому воротнику серого кожаного плаща.

— Ну, Эрг, не сердись, ты же знаешь, как это важно для меня! — сказала девушка, развернув своего коня и одарив возницу одной из своих очаровательных улыбок. — Ну, Эрг, ты же не сердишься? — и глаза её так же улыбнулись тёплыми задорными лучиками, от которых стало тепло и легко насквозь промокшему и продрогшему Эргу.

— Э-эх! — снова сказал он, но теперь уже улыбнувшись в ответ и устремив повозку и маленького ослика за своей хозяйкой на белом коне.

Дорога свернула влево, и перед утомлёнными путниками открылась картина города Трёх Холмов, освещённого луной. Замок Орх тонул в ночной темноте, и лишь по отдельным светящимся окошкам и по кострам стражников на крышах можно было догадаться о его местонахождении. Девушка и рыжебородый слуга прибавили ход, и вот уже вскоре колёса повозки застучали по каменному покрытию улиц города. Извилистые улочки уводили путников всё выше и выше к замку. В городе было тихо, и тишина эта нарушалась лишь шумом дождя и клокотанием стихийно образовавшихся ручейков дождевой воды, несущихся сверху вниз и увлекающих за собой комья грязи, мусор и прочие мелкие предметы, попадающиеся им на пути.

Дорога поднималась вверх всё круче и круче. Казалось, ещё чуть-чуть, и она превратится в вертикальную стену, стряхнув с себя путников. Но этого не произошло. Внезапно подъём кончился и превратился в огромную площадь. Очевидно, это была главная городская площадь. На это указывало и то, что здания, окружавшие площадь, были выше остальных в городе, да и архитектура их была мудрёнее и изысканней, чем у остальных зданий. Тонкие извилистые улочки со всех сторон стекались к центру. Путники постояли немного в нерешительности, не зная, куда ехать, посовещались и, выбрав одну наименее извилистую и более широкую, чем остальные, улицу, отправились дальше.

Теперь дорога шла вдоль глухой стены, поросшей вездесущим плющом с одной стороны и маленькими, аккуратными домиками, утопающими в цветах, с другой. Подъём в гору опять становился всё круче, пока не оборвался новой площадью. Путники остановились перед большими запертыми воротами и спешились. Это была конечная цель их путешествия. Ворота замка Орх.

Девушка подошла к воротам и постучала. Стук был едва различим из-за шума дождя, и девушка постучала вновь, более настойчиво и громко. Она стучала ещё и ещё, пока не услышала с той стороны ворот недовольное сонное бормотание и скрип металлической задвижки. Вместо большой двери, как ожидала девушка, в воротах открылось небольшое окошечко. Оно было так мало, что не позволяло как следует разглядеть того, кто был по ту сторону ворот. Но девушку он видел отлично. Освещённая светом луны, в белом плаще, светловолосая, она отчётливо выделялась на фоне темной дождливой ночи.

— И кого чёрт принёс в такую погоду? — спросил хриплый голос у девушки.

— Аминель Трезеринн, ученица первого курса, — ответила девушка и снова улыбнулась такой открытой и обезоруживающей улыбкой, что обладатель хриплого голоса по ту сторону ворот, уже собиравшийся рассердиться не на шутку, ограничился лишь тем, что забубнил себе под нос что-то невнятное и определённо беззлобное — и начал открывать ворота.

Когда дверь открылась, девушка наконец смогла увидеть обладателя хриплого голоса. Только воспитание и сильная воля смогли удержать её от того, чтобы не вскрикнуть от страха и неожиданности.

Перед нею стоял горбун среднего роста и неопределённого возраста. Узкое лицо его пересекали два шрама крест-накрест так, что невозможно было даже примерно представить, как выглядел их обладатель прежде. Один шрам рассекал левую бровь и веко, проходя прямо посередине глаза. От этого глаз выглядел каким-то зловещим и живущим отдельно от своего хозяина. Второй шрам, намного больше, шёл от правого уха через центр щеки, рассекал нос на две половинки и обрывался, поднимая верхнюю губу так, что она выглядела наподобие заячьей.

— Проходите, — прорычал горбун глухим и хриплым голосом, и девушка, взяв коня под уздцы, вошла в замок.