Всю ночь небо хлюпало и вздыхало, а на рассвете расплакалось тихим серым дождем.

Я сидел в продрогшем кафе и думал о том, что к тридцати годам добровольно отдал весь этот мир другим людям. Это был первый симптом близкой старости, хотя я еще не стал седым, сгорбленным или ослабленным болезнями.

Тридцать лет — а я уже безнадежно постарел. Вернее, устарел. В разных концах зала сидели парень и девушка — вероятно, студенты из находящегося поблизости Горного института. Похоже, они, как и я, опоздали к началу дня и выжидали в кафе удобного момента, чтобы пройти на лекцию. Они обменивались быстрыми взглядами, но при этом усердно делали вид, что им нет друг до друга никакого дела.

Я смотрел на них и думал: сейчас он, наверно, решится подойти к ней с каким-нибудь невинным предложением. Например, предложит свой зонт, чтоб вместе дойти до института. Возможно, она сразу даст ему от ворот поворот, а может, и нет. Скорее всего нет. Она будет подчеркнуто равнодушна, она пожмет плечами и не улыбнется, она будет глядеть в сторону и отвечать односложно. Мол, не очень-то ты мне нужен со своим зонтом, но раз уж сам напросился... И так далее.

В любом случае и при любом исходе это будет выглядеть естественно.

Совсем другое дело, если попробую подсесть я.

В хорошо одетом дяде, окруженном запахом дорогого одеколона, она увидит скорее всего перезревшего ловеласа, который возжелал тряхнуть костями, пока жена не видит. И даже если я скажу, что нет у меня жены, она не поверит. Глядя на меня, нельзя подумать, что у меня нет жены или чего-то другого, необходимого. Так я выгляжу: устроенный, упакованный, обросший важными заботами, как семейными, так и служебными.

А ведь жены у меня больше нет, это правда.

Так что нужно смириться — романтические встречи, разговоры ни о чем, шумные случайные компании ушли в прошлое. Они остались этим ребятам — девчонке в джинсовой куртке и пареньку в бейсболке. Сам я уже не влезу ни в куртку, ни в бейсболку. Да и не очень-то они мне теперь нужны.

Самое грустное, что я не намного старше этих ребят.

Я посмотрел на часы. Через десять минут в Ведомстве закончатся утренние планерки. Тогда можно будет потихоньку перебираться на рабочее место. Увы, это обязательно. Парень с девушкой могут сейчас познакомиться и в честь этого, отложив учебу на потом, пойти куда-нибудь. А я обязан быть на месте. Пусть даже с опозданием.

Тяжело стареть в тридцать лет. Вот и сегодня — опоздал на работу. Обыкновенно проспал. Откуда взялась эта привычка — лежать и думать, глядя в потолок, после пробуждения? Куда подевалось желание бодро вскакивать — и действовать, действовать?..

Хотя, сказать по совести, сегодня виновата совсем не моя ранняя старость. Виноват дождь. Под дождь я могу спать целый день, и никакой громогласный будильник не смеет этому мешать.

Я снова посмотрел на часы. С грустью подумал, что дома лежит упакованный в полиэтилен кусочек баварского сыра. Как бы здорово он пошел под кофе с молоком мне на завтрак! Вместо этого — какие-то школьные булочки в дешевом кафе. Сам виноват, надо было вовремя вставать. А впрочем, виноват все-таки дождь...

Я потрогал висящий под мышкой пистолет и украдкой посмотрел на студентку. А что, если бы сейчас в кафе ворвался небритый детина с обрезом и попытался всех ограбить. Тут бы я сумел показать себя. Все бы увидели, что я не какой-то канцелярский работник, до посинения перетянутый галстуком. Я зажмурился и представил себе: вскакиваю, отшвыриваю стул, уворачиваюсь от заряда картечи, делаю подсечку, удар, бросок, разбиваю негодяем что-то из мебели, и наконец пистолет в затылок: «Не двигаться!»

И стою победителем среди клубов порохового дыма. Это действительно способ стать интересным для кого-то. Не то что какой-то дурацкий зонтик...

Глупости, конечно...

Увы, такой удачи у меня в жизни еще ни разу не было. А студентка продолжает ковырять свое мороженое с гипертрофированным безразличием на лице.

И опять я посмотрел на часы. «Сколько можно на нас смотреть?» — подумали, наверно, часы. Пожалуй, пора идти— Я уже оторвался от стула, но тут дверь в кафе распахнулась, впустив в помещение шум дождя. На пороге появился человек, он остановился, отряхивая зонт. И в этот момент стало видно, что он одет почти в такой же плащ, как и я. Двубортный пиджак тоже сильно смахивал на мой, и ботинки были примерно того же сорта — надежные, прошитые крепкими нитками, хорошо почищенные. Более того — я был в этом почти уверен, — под пиджаком у него висел такой же пистолет, как и у меня.

Это был Петя Алексеев. Помимо одинаковой одежды, мы с ним занимали одинаковые должности. Оба — старшие эксперты Отдела первичных изысканий.

Петя нашел меня взглядом, непонятно усмехнулся и уселся рядом.

— Ты думал, я тебя здесь не найду? — спросил он.

— Да нет, — я пожал плечами. — Не думал.

— Ах, не думал? А знаешь, зачем я тащился через улицу под дождем и искал тебя по всем подворотням? — продолжал Петр.

— Не знаю, — с сожалением признался я.

— Не знаешь... А я скажу, — он жестом успокоил пожилую официантку, которая, заметив нового посетителя, неохотно зашевелилась.

Помолчал, наблюдая за мной и выжидая, когда я начну проявлять признаки нетерпения. Но так и не дождался.

— Значит, в командировку завтра поедешь? — спросил Петя.

— В командировку? Если ты говоришь, то, наверно, поеду.

Я уже привык к его частой манере использовать в разговоре только вопросительные предложения.

— Правильно... Воздухом подышать, в речке искупаться, грибов насобирать, так? Я пожал плечами.

— А может, и мне с тобой рвануть? — гнул с Петька.

— Петя, давай короче, — попросил я.

— Обожди. Скажи лучше, слабо поработать геодезистом?

Я протяжно вздохнул. Из нашего несуразного разговора выходило, что завтра мы с Петром выезжаем, видимо, в какую-то глухомань под видом геодезической группы.

— Кто с нами едет? — спросил я. Петр призадумался, каким бы вопросом ответить на мой вопрос, но ничего не придумал.

— Внештатник поедет.

— Поздравляю, Петя, ты понемногу учишься выражаться коротко и понятно. Давай, рассказывай в таком же духе все остальное.

Раздалась мелодичная трель. Петька сунул руку за пазуху и выудил трубку радиотелефона.

— Да! Ну?..

Парень с девушкой моментально повернули головы в нашу сторону. Я вдруг посмотрел на нас с Петькой их глазами. И увидел двоих почти одинаковых людей в серых плащах и белоснежных рубашках. Бизнесмены, что ли? Нет, бизнесмены не ходят по студенческим пельменным. Может, мафия? Тем более невероятно. Кто же тогда, шпионы?