Полина Люро

Разговор с незнакомцем

Сегодня я засиделся в офисе допоздна. Проклятая ошибка в отчёте ускользала от моего измученного взгляда. Пять чашек кофе, выпитые за последние несколько часов в попытке взбодриться, делу не помогли, только оставили противный кислый привкус во рту. Мои помощники давно разбежались по домам: у Дмитрия Петровича снова заболел внук, а Олечка… Просить её задержаться я просто не мог. Она меня смущала, да и толку в работе от длинноногой красавицы, честно говоря, не было.

А начальник требовал закончить всё к завтрашнему совещанию. Он кричал и метал глазами молнии, подобно тем, что сейчас сверкали за окном. Как будто его лучший сотрудник был в чём-то виноват, разве только в слишком мягком и покладистом характере. Мне скоро тридцать, а я так и не научился говорить «нет». Другой человек давно бы послал ко всем чертям и опостылевшую работу, и хама-начальника.

— Ты ― тряпка, Иван, ― справедливо говорила жена.

Возразить ей было нечего.

Я откинулся на стуле, запрокинув голову и закрыв глаза, пытаясь немного отдохнуть, и тут дверь офиса скрипнула, заставив меня вздрогнуть. На улице громыхнуло так сильно, что чуть за сердце не схватился.

— Что-то Вы сегодня припозднились на работе, ― я обернулся на звук незнакомого голоса и посмотрел на дверь. В комнате было темно. Свет исходил только от настольной лампы на столе и включённого монитора. В этой полутьме едва можно было рассмотреть силуэт человека в дождевике с чем-то вроде футляра для удочки за спиной.

— Простите, а Вы кто? ― удивился я.

— Охранник, проверяю территорию, ― спокойно ответил незнакомец. Посветив фонариком прямо в лицо и добродушно засмеявшись, он бесцеремонно вошёл внутрь. Мне стало не по себе…

— А где Петрович? ― я прикрывал руками глаза от яркого света, пытаясь рассмотреть вошедшего человека. Он выключил фонарик и, подвинув стул, сел напротив, сняв с головы мокрый капюшон. Парень моего возраста с коротким ёжиком белобрысых волос и пронзительными прищуренными глазами. С приятной, вызывающей доверие улыбкой на тонких губах.

— Петрович приболел немного, вот меня и вызвали на замену. Я-то по совсем другим делам собирался, ― он указал на чехол и, сняв с плеча, положил его на колени. Посмотрел на смятые стаканчики от кофе и сказал сочувствующим голосом:

— Нашли безотказного и бросили тут одного копаться. Ошибку, наверное, ищите?

— Верно, а как Вы догадались?

Он пожал плечами и стал зачем-то расстёгивать молнию на футляре.

— А для чего тогда Вам тут в такое время сидеть? Сочувствую, я вот тоже с утра до ночи на ногах, а начальству и дела нет, ему только отчётность важна.

— Это точно, ― вздохнул я и успокоился, ― Вы голодны, может кофейку?

— Нет, спасибо, не люблю эту гадость ― изжога замучила.

— И меня тоже, зато мозги прочищает, вот и приходится пить. А как насчёт чая? Есть хороший, настоящий цейлонский, и печенье в банке осталось. Перекусите немного, а то, наверное, и не поужинали?

Человек удивлённо на меня посмотрел и застегнул чехол:

— А Вы хороший человек, сейчас это большая редкость. Давайте, несите Ваш чай! Выпью немного, на улице такой дождь, аж до костей пробирает, ― и он почему-то засмеялся.

Я улыбнулся и включил чайник. Через несколько минут мы сидели с новым охранником за моим столом и с удовольствием пили чай, заваренный в фарфоровые чашки, припрятанные Олей в шкафу на «всякий случай». Печенье, правда, было старым и немного подсохшим, но неожиданный гость не обращал на это внимания.

Поболтали с ним о сортах и достоинствах разных напитков, начав с чая и незаметно перейдя на пиво и другие не менее интересные категории. Охранник оказался забавным парнем и выдумщиком, рассказывал необыкновенные истории из своей жизни. Я и сам не заметил, как повеселел и забыл о докладе.

Потом поговорили с ним «за жизнь», поругали начальство, которому невозможно угодить. Посетовали на превратности судьбы и проклятую работу, совсем не приносящую удовольствия. Я и забыл, что говорю с незнакомцем. Давно не чувствуя себя так легко и свободно, даже и не заметил, как перешёл с ним на «ты».

— А ты что, на рыбалку в дождь собрался, оригинал?

— Не-а, на охоту! ― и мы дружно расхохотались.

Отсмеявшись, он вдруг развернул монитор к себе, и, полистав доклад под моим изумлённым взглядом, тыкнул пальцем с длинным чёрным ногтем в экран.

— Ёлки-палки! Да вот она, ошибка. Немудрено, что ты её не заметил. Хитро придумано, твой начальник тот ещё жук. Ворюга он, поверь мне на слово. Бросай эту работу, а то он тебя за свои грешки ещё и посадит. Ты ж умный парень, такого спеца в любой приличной фирме с руками оторвут. Слово даю…

Я удивлённо пялился в экран. Новый знакомый, имени которого почему-то так и не спросил, точно нашёл ошибку. И как сам не заметил? Видно слишком устал.

— Спасибо, друг… Ты меня просто спас. Вот не думал, что разбираешься… ― я смутился и не договорил.

— Да всё путём. Я много чему научился за последнее время. Знаешь, а мне уже пора, заболтался с тобой, работы ещё выше крыши.

Я подумал:

— Ну какая там работа у охранника ― обошёл здание и сиди себе, телек смотри.

Но незнакомец так взглянул и ухмыльнулся, словно прочитал мои мысли. Стало ужасно стыдно, и я пробормотал:

— Извини…

Парень кивнул, его глаза смеялись, когда он, встав, снова накинул капюшон на голову, видимо, собираясь выйти на улицу в грозу.

— Я тоже ухожу, может пойдём вместе до проходной?

Он хмыкнул:

— Не обижайся, но тут нам с тобой совсем не по пути. Позволь дать один совет и отнесись к нему серьёзно.

Я кивнул, натягивая плащ.

— Ни в коем случае не садись сегодня в такси, это смертельно опасно для тебя. Пройдись под дождём до дома ― здесь же недалеко, угадал?

Я попытался возразить:

— Но у меня даже зонтика нет…

Он вздохнул, кинув в руки зонт:

— Возьми мой, отдашь при нашей следующей встрече, хотя лучше… оставь себе на память.

Я засуетился:

— Спасибо. Что ты, обязательно верну, завтра же…

— Это вряд ли, меня здесь уже не будет. Если послушаешься совета, то раньше, чем лет через шестьдесят нам не встретиться.

— А почему так долго? ― удивился я.

Он захохотал:

— Да потому что, добрая ты душа, Иван Алексеев… И не бойся иногда нарушать правила, а то жизнь превратится в унылую рутину.