Александр Сергеевич Пушкин

Собрание сочинений в десяти томах

Том 8. Автобиографическая и историческая проза

Дневники*

1815

…большой грузинский нос, а партизан1 почти и вовсе был без носу. Давыдов является к Бенигсену2: «Князь Багратион3, – говорит, – прислал меня доложить вашему высокопревосходительству, что неприятель у нас на носу…»

– На каком носу, Денис Васильевич? – отвечает генерал. – Ежели на Вашем, так он уже близко, если же на носу князя Багратиона, то мы успеем еще отобедать…

Жуковский дарит мне свои4 стихотворенья.

———

28 ноября.

Шишков и г-жа Бунина5 увенчали недавно князя Шаховского лавровым венком; на этот случай сочинили очень остроумную пиесу под названием «Венчанье Шутовского6». (Гимн на голос: de Béchamel).

  Вчера в торжественном венчанье

     Творца7 затей

  Мы зрели полное собранье

     Беседы всей;

  И все в один кричали строй:

Хвала, хвала тебе, о Шутовской!

     Хвала, герой!

     Хвала, герой!

  Он злой Карамзина гонитель,

     Гроза баллад8;

  В беседе добрый усыпитель,

     Хлыстову9 брат.

  И враг талантов записной!

Хвала, хвала тебе, о Шутовской!

     Хвала, герой!

     Хвала, герой!

Всей братьи дал свои он шубы10,

     И все дрожат!

  Его величие не трубы –

     Свистки гласят.

  Он мил и телом и душой!

Хвала, хвала тебе, о Шутовской!

     Хвала, герой!

     Хвала, герой!

  И вот под сенью обветшалой

     Старик седой11!

  Пред ним вязанки прозы вялой,

     Псалтырь в десной.

  Кругом поэтов бледный строй12:

Хвала, хвала тебе, старик седой!

     О дед седой! (bis)

  И вдруг раздался за дверями

     И скрып и вой –

  Идут сотрудники с гудками

     И сам герой!

  Поет он гимн венчальный свой,

Хвала, хвала тебе, о Шутовской!

     Хвала, герой!

     Хвала, герой!

  «Я князь, поэт, директор, воин –

     Везде велик,

  Венца лаврового достоин

     Мой тучный лик.

  Венчая, пойте всей толпой:

Хвала, хвала тебе, о Шутовской!

     Хвала, герой!

     Хвала, герой!

  Писал я на друзей пасквили

     И на отца;

  Поэмы, тощи водевили –

     Им нет конца.

  И воды13 я пишу водой.

Хвала, хвала тебе, о Шутовской!

     Тебе, герой,

     Тебе, герой!

  Еврей мой написал „Дебору“14,

     А я списал.

  В моих твореньях много сору –

     Кто ж их читал?

  Доволен, право, я собой.

Хвала, хвала тебе, о Шутовской!

     Хвала, герой!

     Хвала, герой!»

  Потом к Макару15 и Ежовой16

     Герой бежит.

  «Вот орден мой – венок лавровый,

     Пусть буду бит,

  Зато увенчан красотой!»

Хвала, хвала тебе, о Шутовской!

     Хвала, герой!

     Хвала, герой!

29 ноября.17

Итак я счастлив был, итак я наслаждался,18

Отрадой тихою, восторгом упивался…

И где веселья быстрый день?

Промчался лётом сновиденья,

Увяла прелесть наслажденья,

И снова вкруг меня угрюмой скуки тень!..

Я счастлив был!.. нет, я вчера не был счастлив; поутру я мучился ожиданьем, с неописанным волненьем стоя под окошком, смотрел на снежную дорогу – ее не видно было! Наконец я потерял надежду, вдруг нечаянно встречаюсь с нею на лестнице, – сладкая минута!..

———

Он пел любовь, но был печален глас,

Увы! он знал любви одну лишь муку!

Жуковский.

Как она мила была! как черное платье пристало к милой Бакуниной!

Но я не видел ее 18 часов – ах! какое положенье, какая мука! –

Но я был счастлив 5 минут –

10 декабря.

Вчера написал я третью главу «Фатама, или Разума человеческого: Право естественное19». Читал ее С. С.20 и вечером с товарищами тушил свечки и лампы в зале. Прекрасное занятие для философа! – Поутру читал «Жизнь Вольтера21».

Начал я комедию22 – не знаю, кончу ли ее. Третьего дни хотел я начать ироическую поэму «Игорь и Ольга23», а написал эпиграмму24 на Шаховского, Шихматова и Шишкова, – вот она:

Угрюмых тройка есть певцов:

Шихматов, Шаховской, Шишков.

Уму есть тройка супостатов:

Шишков наш, Шаховской, Шихматов.

Но кто глупей из тройки злой?

Шишков, Шихматов, Шаховской!

———

Летом напишу я «Картину Царского Села».

1. Картина сада.

2. Дворец. День в Царском Селе.

3. Утреннее гулянье.

4. Полуденное гулянье.

5. Вечернее гулянье.

6. Жители Царского Села.

Вот главные предметы вседневных моих записок. Но это еще будущее.

———

Вчера не тушили свечек; зато пели куплеты25 на голос: «Бери себе повесу26». Запишу, сколько могу упомнить: На Георгиевского27

Предположив – и дальше

На грацию намек.

Ну-с – Августин бого́слов.

Профессор Бутервек.

или:

     Над печкою бого́слов,

     А в печке Бутервек.

Потом Ниобы группа,

Кореджиев тьмо-свет,

Прелестна грациозность

И счастлив он, поэт.

На Кайданова28

Потише, животины!

Да долго ль, говорю?

Потише – Бонгольм, Борнгольм29

Еще раз повторю.

На Карцева30

Какие ж вы ленивцы!

Ну, на кого напасть?

Да нуте-ка, Вольховский31,

Вы ересь понесли.

А что читает Пушкин?

Подайте-ка сюды!

Ступай из класса с богом,

Назад не приходи.

А слышали ль вы новость?

Наш доктор32 стал ленив.

Драгуна посылает,

или: ревнив

И граф послал драгуна,

Чтоб отпереть жену.