14 февраля.

- Детка, мы опаздываем.

Тоня вздрогнула. Смахнув слезу, заставила себя отойти от ноутбука, и подошла к зеркалу. Платье известного модельера насыщенного синего цвета сидело на ней прекрасно. Рыжие кудри свободно спадали сантиметров на десять ниже талии, в очередной раз, напоминая Тоне, что пора их подстричь. Макияж не испортился. Заставив себя улыбнуться, Тоня вернулась к журнальному столику.

— Спускаюсь, — крикнула она, потянувшись, чтобы захлопнуть ноутбук и снова зависла, не в силах заставить себя перестать смотреть на Дениса.

Это стало больной зависимостью. Ритуалом. Она наизусть знала каждую его фотографию, каждую его улыбку, каждый его серьезный взгляд. И каждый снимок, на котором он обнимал другую.

Они были ее любимыми.

Особенно один из них, после которого все выстроенные Тоней барьеры рухнули, и она позволила себе расплакаться, выпустив, наконец, часть обиды и ненависти.

Решительно вздохнув, Тоня взяла мышку, навела на значок «удаления» в известной социальной сети, где была зарегестрирова… и замерла.

— Черт возьми!

С силой захлопнув ноутбук, девушка резко отвернулась от него, мысленно пообещав себе, что сделает это позже.

«Лгунья»

Тоня до боли прикусила губу. Так не могло больше продолжаться. Ей нужно было выкинуть его из головы. Отпустить. Она ради этого уехала. И что в итоге? Даже на таком расстоянии, по истечении полутора месяцев, Денис продолжал мучить ее.

Оказавшись дома, Тоня первым делом сменила все телефоны и удалила аккаунты, а вот из «Instagramm» так и не смогла уйти, потому что там был Денис. Там были его фотографии, его жизнь, которая прекрасно продолжалась без нее.

Они все же полетели с Лексом в Испанию. Именно среди этих фотографий находилась ее любимая: загоревший Дэн, улыбаясь, обнимал какую-то девушку. И та смотрела на него так же, как когда-то смотрела и сама Тоня. А каждая черточка Дениса… каждая деталь напоминала Тоне о его властности. О том, как он мог заставить потерять себя одним лишь взглядом этих проклятых темных глаз.

И это всего лишь через пару недель после ее отъезда. Прекрасное напоминание о том, что, улетев, она поступила правильно. Тоня только очень надеялась, что скоро и она сможет не думать о нем. И это чертово сердце перестанет болезненно сжиматься всякий раз при виде его лица.

— Милая? — постучал папа в дверь.

— Прости, никак не могу найти клатч, — соврала Тоня, окинув спальню быстрым взглядом.

Как и полагала, клатч лежал в ее обширном гардеробе, среди других сумок. Выбрав среди обуви бежевые короткие сапожки на шпильке, Тоня вышла из комнаты.

— Ты в порядке? — с заботой посмотрел на нее папа.

— Ну, ты же знаешь, как девочкам сложно определиться с выбором, — пожала плечиком Тоня, — а со всеми этими дизайнерскими нарядами. Не стоило так тратиться, пап, — в который раз вздохнула она.

Спор не имел никакого смысла. Ее отец владел несколькими очень известными галереями, и та, что находилась в Нью-Йорке, была любимой девушки. Она часто ее посещала, и не могла себе позволить перед партнерами отца выглядеть несоответствующе.

Такая кардинальная смена ее жизни и окружения были Тоне на руку. Даже спустя месяц в Нью-Йорке, время, прошедшее в России, казалось ненастоящим.

За исключением Дениса.

Нахмурившись, Тоня приказала себе перестать думать. Благодарно кивнула, когда папа подал ей пальто, и, выпорхнув на улицу, устроилась на пассажирском сидении.

— Как твои успехи в вождении?

Тоня отвлеклась от вида города, и искренне улыбнулась. Они уже почти подъехали к галерее.

— Если пообещаешь отдать мне этого красавца, я сдам с первого раза.

С папой было так легко. Она по-настоящему любила жить с ним.

— Милая, ты можешь брать любую из машин, когда пожелаешь, — подмигнул Леонид, — ты же знаешь.

— Не лишай меня стимула, пап, — рассмеялась девушка. Повернувшись к нему, Тоня вдруг стала серьезной. — Скажи мне, что не все сегодняшние картины будут на тему любви.

— Не волнуйся, я приготовил один зал специально для тебя.

— Абстракционизм? — с надеждой глянула на него Тоня. — Пожалуйста, скажи, что я права.

— Потерпи, мы ведь уже приехали, — покачал головой мужчина, не в силах подавить улыбку.

Машина остановилась, и Тоня, дождавшись, когда ее дверь откроют, выпорхнула на улицу, подавив в себе желание забежать в галерею. Сегодня было открытие выставки работ как новых, малоизвестных, так и уже прибредших широкую известность художников. Пресс-центр отца, постарался на славу, и уже за месяц привлек интерес общественности. Так что наличие репортеров и знаменитостей здесь было не удивительным. Пару раз улыбнувшись, Тоша скрылась в здании.

Тоня отнюдь не удивилась потрясающему шоу во время открытия: отец относился к своему делу серьезно.

По погруженному в полумрак залу, порхали танцоры, с потолка на белых широких лентах спускались акробаты. И все это в меняющей свой цвет подсветке, и приглушенной классической музыке создавало чарующий эффект.

С улыбкой выслушав приветственную речь отца, Тоня дождалась его кивка, и ушла в единственный зал, в котором могла сегодня находиться без мучающих мыслей о Денисе.

— Довольно интересная работа, — услышала она сбоку задумчивый голос.

— Она кажется несколько безликой, — чуть склонив голову, Тоня еще раз внимательно посмотрела на работу. — Даже притом, что я уже двадцать минут не могу уговорить себя двинуться дальше.

— Понимаю, — улыбнулся мужчина. — Я так же не могу уговорить себя двинуться дальше.

Вот только смотрел он не на работу, а на нее, и Тоня это видела. Защитная реакция велела немедленно отойти, но девушка заставила себя остаться на месте.

— Антон Соколов, — протянул ей руку мужчина.

Антон был высоким, мужественно красивым, взрослым: тридцать-тридцать пять лет, и абсолютно не был похож на Дениса.

В голове невольно всплыла фотография Дэна с незнакомкой. Решимость заглушила мгновенно вспыхнувшую боль. Тоня должна была двигаться дальше, и собиралась это сделать сейчас. Именно с этой мыслью, она лучезарно улыбнулась и протянула руку в ответ.

— Антонина Фрост.

Антон коснулся губами ее руки, и Тоня прикрыла глаза, подавив дрожь. Это было интимным касанием. И человек, который касался ее, был чужим. Он не был Денисом. Но Тоня продолжила улыбаться, заперев чувства под замок.

Настало время закрыть дверь в прошлое.