Жил-был Садовник Флоренций. Был он медведем, а жил вместе с другими медведями в маленьком медвежьем городке.

Папа Флоренция тоже был садовником. И даже дедушка — его портрет висел над камином — и тот был садовником. Ну а что оба они, как и сам Флоренций, были бурыми косматыми медведями, и говорить незачем.

Домик Садовника Флоренция стоял на самой окраине городка, у лесной опушки. Два окна смотрели на лес, другие два — с западной стороны — с любопытством поглядывали на дом соседки, медведицы Певицы, а кухонное окошко, как и наружная дверь, выходило на улицу.

К южной стене ещё дедушка пристроил деревянную веранду — одно удовольствие тёплым летним вечером попивать на такой веранде чаёк с медком, а потом по лесенке — тоже деревянной — спускаться прямо в сад.

А сад у Флоренция чудесный, глянешь — залюбуешься.

Свежескошенная лужайка — точь-в-точь зелёный бархатный ковёр, по которому только что на совесть прошлись пылесосом.

Деревья — редчайших пород и такие красивые, какие сами по себе растут только в далёких краях. Вот разве что фернамбука там недоставало, но на самом деле он не так прекрасен, как ты сейчас пытаешься вообразить. К тому же ни один медведь в Мишкограде не только не знал, как этот фернамбук выглядит, но даже и не подозревал, что есть на свете дерево под названием «фернамбук». Впрочем, говорят, это дерево и называется-то не совсем так.

Сбоку, у самого забора, пряталась от чужих глаз небольшая клубничная грядка. Но хоть и притаилась она в очень укромном месте, всё равно чуть не каждый гость, завернувший к Флоренцию полюбоваться садом, как-то незаметно, словно бы и нечаянно, оказывался рядом с клубникой. А что тут удивительного? Ягоды-то на грядке были не просто красивые, но ещё и вкусные, и с таким манящим запахом… Для медведей это ведь очень важно!

Дом окружали кусты роз. Ах, как заботливо Садовник Флоренций ухаживал за ними! Так же заботливо, как его соседка, медведица Певица, за своими прелестными коготками.

Соседка была милой и приветливой, да к тому же ещё и прехорошенькой, и одевалась со вкусом — шкафы в её доме просто ломились от всяких красивых платьев и шляпок. И голос у неё был прямо-таки ангельский — нежный и сладкий, будто серебряная ложечка в блюдечке с мёдом, не то что у других медведей, которые только и умеют, что рычать и реветь страшно низким и глухим-басом.

Время Певица проводила весело и беззаботно. Правда, вечерами медведица работала — пела в зале ратуши или на званых вечерах, зато по утрам её всегда можно было застать дома, где она распевала вокализы, сидя за фортепиано, или вертелась перед зеркалом.

Для неё так важно было хорошо выглядеть! Вот она и старалась — часто мыла и до блеска расчёсывала пушистую шёрстку, затачивала маленьким серебряным напильником коготки, без конца примеряла роскошные платья, туфельки, украшения, так что любой догадался бы: зеркало — главная вещь в её доме.

А за свой чудесный серебристый голос Певица от самой медведицы Королевы получила награду — серебряную медаль и подарок — старинную лютню. Только весёлая соседка Садовника никогда на ней не играла и вообще повесила лютню высоко-высоко, под самой крышей, — наверное, не понравилось, какой бесконечной печалью отзываются струны лютни.

Пока соседка то пела, то наряжалась, Садовник весь день трудился в саду.

Любимым инструментом Флоренция были садовые ножницы, и так ловко он с ними управлялся, что кусты в его саду выглядели один другого причудливее: слева стоял куст в виде кубика, справа — подстриженный под мяч, а рядом можно было увидеть и куст-морковку, и куст-ведро, и куст-бочонок, и куст-леденец-на-палочке… А самшит Флоренций однажды выстриг так, что он превратился в первую букву его имени — латинскую «F».

Конечно, садовнику одними ножницами не обойтись, и потому под деревянной верандой размещалась небольшая кладовка для садового инструмента — чтобы попасть туда, надо было спуститься с крыльца и открыть выкрашенную в красный цвет дверку. Откроешь — и увидишь столько всего! Вот большая жестяная лейка — поливать самые большие кусты, а вот — махонькая латунная леечка для самых крохотных цветочков… Тут же и лопата, и мотыга для прополки, и садовый нож, и секатор, чтобы обрезать ветки, и грабли, похожие на веер, они так и назывались — «веерные грабли». Граблями этими Флоренций не только листья сгребал, но мог, если понадобится, почесать спину и даже пятки.

В том, что в кладовке Садовник держал ещё и одноколёсную тачку, и газонокосилку, ничего удивительного не было, а вот зачем в самом дальнем углу лежал огромный замшелый валун, и для чего его можно было бы в садоводстве приспособить, и каким образом он мог бы пригодиться, совершенно непонятно. Но, наверное, он в этом углу залежался ещё с дедовых времён…

Ничего, что Садовник не знал, зачем нужен валун, зато он превосходно знал, как выращивать азалии и гортензии, умел обращаться с магнолиями и форзициями, а слово «рододендрон» произносил с такой же лёгкостью и быстротой, с какой медвежата, если их спросят, хочется ли им мороженого крем-брюле, выпаливают коротенькое «да».

Но больше всего Флоренций любил розы. Он, как с младенцами, возился с черенками, каждый день поливал кусты тёплой водой, обрезал засохшие веточки, опрыскивал своих любимиц специальным раствором от всяких вредителей, а ближе к зиме старательно укрывал еловыми лапами, чтобы не замёрзли.

Не было во всём Медвежьем королевстве второго такого садовника, как Флоренций. И нигде не найти столько удивительных оттенков роз, сколько было у него в саду.

Здесь цвели розы снежно-белые, молочно-белые и белые, словно лебяжий пух; розовые, как земляничный торт; цвета восходящего солнца, цвета ненадкушенного персика, цвета кроличьего носика, цвета фруктового мороженого, цвета заката, цвета ягод красной рябины, цвета надкушенного персика, цвета самой тёмной вишни и таинственного оттенка жёлтого гелиодора.