Армия – особая ипостась народа, в ней отражены важнейшие черты общества, которое ее породило и лелеет. Старшие поколения, пережившие войну, чувствовали свою армию, но плохо знали и понимали ее сущность (как и вообще «не знали общества, в котором живем»). Сейчас, когда целью военной реформы в РФ является изменение именно сущности той армии, ее «культурного генотипа», ликвидация нашей безграмотности стала срочной общенародной задачей. Что будет сломано в нашей культуре и в нашем народе, если будет кардинально заменена одна из его важнейших ипостасей? Об это не говорят, а ведь именно это – главное.

Жизнеустройство народа базируется на больших технико-социальных системах (промышленности, транспорте, теплоснабжении, здравоохранении и пр.). Сложившись в зависимости от природной среды, культуры, доступности ресурсов и конкретных исторических условий, такие системы становятся матрицами, на которых воспроизводится общество. Переплетаясь друг с другом, эти матрицы «держат» страну и культуру и задают то пространство, в котором существуют страна и народ. Складываясь исторически, а не по учебнику, эти матрицы обладают большой инерцией, так что замена их на другие, даже действительно более совершенные, всегда требует больших затрат, а может повести и к катастрофическим потерям.

Одной из важнейших матриц России является ее армия. Как особая социальная общность, армия есть ипостась народа, а как большая технико-экономическая система есть ипостась народного хозяйства.

В России примерно за 300 лет сложился своеобразный тип современной армии, во многом отличный от западных армий с их идущей от Средневековья традицией наемничества (само слово «солдат» происходит от латинского «soldado», что значит «нанятый за определенную плату»). Российская армия показала высокую эффективность в оборонительных, отечественных войнах. Напротив, наемная армия хорошо показала себя в войнах колониальных и карательных.

В XX веке воплощением, в новых исторических условиях, русской (шире – российской) армии стала Красная армия. В ней получили развитие типичные черты российского войска. Исторически именно армия стала одной из главных матриц, на которых вырос советский проект, а затем и советский строй. Вчерне советский проект был сформулирован на сходах общинной русской деревни в 1905—1907 гг., но большая армия, собранная в годы Первой мировой войны (11 млн. человек в начале 1917 г.), стала тем форумом, на котором шла доработка советского проекта. После Февральской революции именно солдаты стали главной силой, породившей и защитившей Советы.

Армия еще до 1917 г. сдвигалась к ценностям общины, отвергающей сословное разделение. Более того, эта община сильно ослабляла и межнациональные барьеры. В условиях СССР возникла первая и единственная в своем роде многонациональная неклассовая и несословная армия. Возникнув как армия простонародья, Красная армия и свою офицерскую элиту «выращивала» уже как элиту не кастовую, а народную, с присущим русской культуре идеалом всечеловечности, подкрепленным идеологией братства народов. Это была первая современная армия, не проникнутая милитаризмом и кастовым сознанием. Вернуться от нее назад очень трудно – я думаю, невозможно. Уже немыслимо заставить русского солдата назвать командира «господин». Даже Ельцин был вынужден говорить солдатам и офицерам «товарищи».

Никто не отрицает, что армия «для отечественных войн» России нужна и сейчас – но реформаторы сразу стали ее перестраивать по типу западной наемной армии (даже ввели нашивки с угрожающими символами – хищным орлом, оскаленным тигром – то, что всегда претило русской военной культуре). Публике это объясняют якобы более высокой эффективностью контрактной армии, хотя никогда не раскрывают критерия, по которому оценивается эффективность. Ведь она зависит от тех целей, которым служит армия. Одно дело – охранять народ, другое дело – охранять интересы олигархов. Иногда эти цели совмещаются, а иногда нет. Символический шаг: из конституции убрали пророческие слова о том, что защита Отечества – священный долг каждого гражданина. Да, в философии есть такая формула: «Не имеет святости то, что имеет цену».

Истинный замысел такого поворота излагался идеологами реформ 90-х годов в интеллектуальных журналах «для своих». Вот журнал «Век XX и мир», который в 1991 г. создал Г. Павловский. Здесь (1992, № 1) читаем: «Поначалу в реформированном мире, в оазисе рыночной экономики будет жить явное меньшинство наших сограждан [«может быть, только одна десятая населения»]… Надо отметить, что у жителей этого светлого круга будет намного больше даже конкретных юридических прав, чем у жителей кромешной (то есть внешней, окольной) тьмы: плацдарм победивших реформ окажется не только экономическим или социальным – он будет еще и правовым… Но для того, чтобы реформы были осуществлены хотя бы в этом, весьма жестоком виде, особую роль призвана сыграть армия… Армия в эпоху реформ должна сменить свои ценностные ориентации. До сих пор в ней силен дух РККА, рабоче-крестьянской армии, защитницы сирых и обездоленных от эксплуататоров, толстосумов и прочих международных и внутренних буржуинов… Армия в эпоху реформы должна обеспечивать порядок. Что означает реально охранять границы первых оазисов рыночной экономики. Грубо говоря, защищать предпринимателей от бунтующих люмпенов. Еще грубее – защищать богатых от бедных, а не наоборот, как у нас принято уже семьдесят четыре года. Грубо? Жестоко? А что поделаешь…»

Грубо, жестоко, но верно. Лучше жестокую правду знать, чем отворачиваться от нее.

Для многих кажется убедительным другой довод в пользу армии по найму – она, дескать, лучше закрыта от тех болезненных явлений, которые поразили сегодня общество и проявляются в армии по призыву (например, дедовщина). Это довод надуманный и не подкреплен ни опытом, ни логикой. Оба типа армии набираются из одного и того же населения, причем выборка, составленная из всех слоев общества, в целом всегда более устойчива и «здорова», чем однородный контингент, нанимающийся в солдаты из материальных соображений.

Да и зарождение болезней нашей армии в 70-е годы мы еще помним хорошо. Они возникли сначала в среде офицерства как части советской интеллигенции и отразили мировоззренческий кризис советского общества тех лет.

Во время перестройки офицерство взахлеб читало «Огонек» и «МК» и стало главным объектом разлагающей антиармейской кампании. Дедовщина возникла и укоренилась потому, что командный (профессиональный) состав армии ее допустил, а частично и использовал. Устранить ее просто путем замены солдат-призывников контрактниками невозможно, тут требуется лечение всего организма, глубокое и бережное, без нагнетания нового психоза в обществе.

Конечно, без усиления профессиональной компоненты в современной технологичной армии не обойтись, но нельзя допустить, чтобы при этом был сломан сам культурный и духовный тип российской армии как исполнения священного долга. Армия – один из стержней, скрепляющих народ. Если его выдернуть, посыплется очень многое.