Регина Грез

Русский вид. Тигр

Пролог

– … Клыки обнажились грозно,

Сужен колючий взгляд.

Поздно, слышите, поздно!

Не будет пути назад!

Э. Асадов

– Украина, г. Харьков.

Немецкая оккупация 1941 г., декабрь

После полудня у ворот Харьковского зоопарка остановился новенький легковой автомобиль марки «Мерседес – Бенц». Из машины вальяжно вышли два молодых немецких офицера и пожилой водитель в ранге фельдфебеля. Все трое уверенным шагом направились вглубь зоопарка по главной аллее, видимо, идущий впереди обер-лейтенант уже бывал здесь ранее.

Вскоре нежданные посетители остановились у клетки, где, уронив тяжелую голову на лапы, возлежал большой полосатый зверь. Офицер, стоящий поодаль, удовлетворенно улыбнулся, а потом сделал ряд отрывистых приказов по-немецки:

– Забрать! Завтра же провести погрузку. Дайте указание немедленно выставить охрану. Его давно ждут.

Отстоять тигра попытался только старенький служитель зоопарка Федор Ефимыч. Не понимая чужого языка, он нутром почуял, что с его любимцем хотят сделать что-то плохое. Ефимыч подскочил к обер-лейтенанту и, размахивая руками перед самым лицом офицера, начал кричать фальцетом, некрасиво брызгая слюной:

– Изверги-и! Людей-то им мало, зверюшек невинных собираются мучить. Да вы хоть знаете это кто? Это же последний Туранский тигр! Единственный на земле. Последний! Понимаете, вы-и? У него ведь даже потомства нет! Последний, Туран…

Договорить Ефимыч не успел, рослый фельдфебель наотмашь ударил его прикладом по лицу. Старик упал, чтобы уже никогда не подняться. Длинноносый офицер, ежась от холода, подул на пальцы, обтянутые кожаной перчаткой, напрасно пытаясь согреться. День выдался морозным.

– Туран? О, карашо! Его имья есть Туран, ясно! Alzo, Turan!

Обер-лейтенант сделал каллиграфическую запись в маленькой книжечке, вынутой из кармана утепленного кожаного плаща и проговорил своему нахохлившемуся спутнику уже по-немецки:

– Распорядитесь, чтобы его поместили в вагон особого назначения, груз имеет большую ценность. И, наконец, покормите животное. Он должен чувствовать себя великолепно по дороге в Вайсбах.

Тигр медленно поднялся на четыре лапы и равнодушно оглядел людей по ту сторону клетки. Потом лениво потянулся, расставив когти и прогибая спину, оттянул хвост вверх. После чего широко зевнул, обнажив острые как бритвы клыки, и принялся настороженно прохаживаться в небольшом пространстве, окруженном железными прутьями.

Зверь был в расцвете сил, он давно находился в зоопарке и усвоил, что люди заслуживают мало внимания пока не поднят затвор решетки и ему не бросают куски мяса.

Тигр даже позволял одному маленькому щуплому старичку заходить на его территорию. Человечек не представлял угрозы и успокаивал своим добродушным говором. Сейчас же «кормилец» лежал навзничь на подмерзшей земле, а рядом с его головой растекалась лужица крови.

Запах растерзанной плоти встревожил хищника, он громко фыркнул и еще энергичнее задвигался по клетке, яростно стуча длинным хвостом себе по бедрам.

Офицер прищелкнул языком от восхищения:

– Георг, смотрите, какой красавец! Природное сочетание мощи и грации! Уж не думал, что на этих конюшнях мы найдем подобное сокровище. Нам действительно повезло, зверь еще не сдох с голода, как обезьяны, о которых докладывал Сели-фан-офф.

Тигр, конечно, не знал о предстоящей поездке в Германию. Там ожидало полгода сытой, но беспокойной жизни, пока гауптштурмфюрер СС Пауль Рихтер с охотничьим азартом в бледно-голубых глазах не пристрелит его как бешеного пса, просунув холодное дуло «Вальтера» через прутья клетки прямо к пасти разъяренного животного.

Несмотря на несколько выстрелов последний Туранский тигр будет умирать долго и мучительно. Но благодаря жуткому эксперименту доктора Крафта, частица его звериной сути все-таки останется жить в крепком теле одного черноморского моряка.

А потом ради забавы офицеров особого подразделения СС, русского солдата бросят в клетку свирепого хищника и даже начнут делать ставки.

– Я уверен, что он одним ударом лапы размозжит ему голову…

– Нет же, они будут драться на равных, ведь рус теперь тоже тигр! (Общий хохот)

– Так может, сделаем ставки, господа? Пауль, мне давно нравятся твои часы.

– А мне твоя новая подружка… и если русский останется жив хотя бы еще пять минут…

– Это неудачная шутка, Рихтер, сейчас же возьми свои слова назад!

– Он уже упал! Ты проиграл Пауль, белокурая Лизхен останется с Гансом… (Смеются все, кроме Иоганна)

– Слышишь, Рихтер! Мне надоели твои намеки в адрес фройляйн Дильс!

– Не волнуйся, Вебер, мне и моей Марты до сих пор много… (Смех)

Глава 1. Туран

Наши дни

Спецсанаторий в Подмосковье

Туран не то, чтобы ненавидел женщин, для этого у него не было серьезных причин, просто с некоторых пор он старался их избегать, не замечать, иногда прикладывая значительные усилия. Если с ним пытались работать сразу и женщина и мужчина, первую он совершенно игнорировал. Даже не отдавая себе в этом полного отчета, Туран отлично чувствовал внутреннее состояние людей, которые к нему приближались, угадать их истинные эмоции не составляло труда.

И почему-то особенно хорошо ему удавалось понимать настроение женщин, хотя многие из них умело пытались скрыть свой страх и даже некую брезгливость при виде Турана. А ведь некоторых специально готовили перед встречей с ним, вероятно, им также обещали вознаграждение в случае успеха. Такая мысль была крайне противна. Подобных «самок» он распознавал сразу, другие обычно вызывали легкое сочувствие.

Если в комнату Тигра вдруг заходила миловидная девушка – приносила что-то из еды или пыталась завязать непринужденный разговор, он просто вставал перед ней и снимал футболку. А потом, оскалившись, рычал, стараясь, правда, особенно не шуметь. Обычно зрелища полуголого, злобного Турана было достаточно, чтобы гостья бледнела, пятилась или сразу же убегала. А если ей хватало выучки, чтобы задержаться и глядеть ему в прямо глаза, Туран подходил ближе и делал более угрожающий жест.

Когда за перепуганной гостьей закрывалась дверь, Тигр отворачивался. Ему было одновременно и больно и смешно. Иногда больше смешно, а порой, если девушка казалось привлекательной… Боль становилась душераздирающей, сразу нападала такая невыносимая тоска, что Туран хотел умереть.

Он знал, что за ним наблюдают и не желал забавлять людей за мониторами дикими выходками вроде самоистязания, не бился головой о стену, не рычал, не метался по комнате. Туран просто ложился на пол и смотрел в одну точку, стараясь следить за дыханием, отпустить мысли и чувства, сосредоточиться на том, как поднимается и опадает грудь, как течет по венам кровь, медленно расслабляются мышцы.

А еще ему помогали физические тренировки. Туран привык к ним, хватался за упражнения, как