Дверь была приоткрыта. Константин Гринёв не решался войти в чужую квартиру. Словно из старинного граммофона, оттуда доносились звуки музыки, перемешанные с людскими голосами, звоном тарелок и бокалов.

Костя топтался на месте, вертел в руках CD-диск, подносил палец к звонку, но не нажимал. «Не съест же она меня», – думал он. Достав мобильный телефон и сделав несколько быстрых жестов по светящейся клавиатуре, нашёл нужный номер. Нажал кнопку вызова. Ожидая соединения, вытащил пачку сигарет и зажигалку. Прикуривая, он согнулся так, что его спина стала напоминать горб. И если бы он мог видеть себя со стороны, то понял бы, как смешно и нескладно смотрится его фигура. Но Костя редко замечал свои недостатки, будучи уверенным в собственной привлекательности. И назвать его некрасивым было нельзя – наоборот, Костя отвечал всем требованиям, предъявляемым в современном мире к мужской внешности – высокий, широкоплечий, с прекрасно сложенным телом и яркими чертами лица. Но все внешние достоинства меркли на фоне непонятно откуда появлявшейся неуклюжести, словно Костя сам не знал, что делать с собственными ногами, длинными руками, высоким ростом. Вместо них окружающие чаще видели молодого юношу, не способного нормально держаться, ломающегося.

Вместо гудков из телефона послышалась песня «Number One» Димы Билана. Костя тут же стал пританцовывать на месте. Музыка закончилась, поселив надежду на ответ. Костя прислушался – сработал автоответчик.

Константин отошёл от двери, присел на бетонную ступень лестницы, мгновенно ощутив холод, проступивший через тонкую ткань джинсов. Он закурил новую сигарету, выпустив колечки дыма вверх, и посмотрел на выкрашенные зеленоватой краской стены. Отвлекая самого себя от главного, Костя начал размышлять о том, где находится. «Вот если не знать, что это за дом, и не скажешь, что есть здесь что-то особенное, – думал Костя. – Консьержка такая же, как везде, – толстая и злобная, не хотела впускать, пока не отчеканил ей, фамилию, имя и отчество, к кому явился, по какой причине. Вроде бы двадцать первый век уже, а советский стиль общения всё равно остаётся. А подъезд… Ведь ничего особенно в нём нет – ну лифт с решёткой, так его, наверное, несколько раз уже меняли. Да уж…» Пробежавшись по коридорам наспех изученного в школе исторического прошлого, Костя вернулся в действительность – к собственным проблемам, которые, если посмотреть со стороны, были не проблемами вовсе. Нужно было всего лишь завезти диск, поболтать о чём-нибудь нейтральном и вежливо удалиться, создав о себе приятное, без каких-либо лишних домыслов, впечатление. Но, как только Костя задумывался именно об этом, он натыкался на кучу собственных «но». Костя был не уверен, сможет ли использовать своё обаяние в незнакомой обстановке, тем более ещё и перед женщиной. Поразмышляв какое-то время, он решил уйти: «Зачем?.. Зачем мне всё это, если она даже не берёт трубку? Вот он, знак: меня никто не ждёт, не встречает. Дине совершенно плевать на меня. Как сказал Фиолет, это было её очередное постельное обещание. Пойду-ка я отсюда, пока меня никто не видел».

Прозвучав новомодной мелодией, на телефон пришло сообщение: «Ты где?» Покусывая кожу вокруг ногтей, Костя раздумывал, что ответить. Сказать, что за дверью? Не хватало только, чтобы Дина, как строгий школьный учитель, вышла и привела его за руку. Это будет смешно и нелепо. Написать, что уже тут и просто стесняется зайти? А может, отписаться, что заболел и не смог приехать? Нет, это тоже не годится. Второго такого шанса не будет. «Да и кто тебе сказал, Гринёв, – Костя разговаривал сам с собой, – что после этого у тебя что-то получится? Зайдёшь, поздороваешься, отдашь диск и уйдёшь. А там уже пусть сами решают». Написав «Скоро буду», Костя нажал кнопку «отправить». Потом выкурил ещё пару сигарет, поднялся и отряхнул брюки.

Открыв большую железную дверь, он, всё так же сутулясь, вошёл в затемнённый коридор. Огляделся вокруг. В кухне, расположенной слева от входной двери, заметил расставленные тарелки с закусками, бокалы с вином, вазочки с фруктами. Он шёл по коридору, рассматривая тканый ковер под ногами, африканские маски на стенах, огромные железные фонари, подвешенные к потолку. На секунду он остановился возле приоткрытой двери, видимо, ведущей в спальню, но заглянуть туда не решился из-за боязни быть застигнутым врасплох. И Костя устремился в дальнюю комнату.

Когда он вошёл туда – смутился. Здесь было слишком много людей, и никого из них он не знал. Костя быстро прикурил сигарету – нервное напряжение отступило. И он стал разглядывать незнакомые лица. Так же разглядывали его, но без особенного любопытства. Однако в толпе незнакомых людей Дины не было видно.

Посреди комнаты стоял большой квадратный стол чёрного цвета с тарелками с канапе, бутербродами, роллами, фруктами, орешками и всевозможными пирожными. Возле одной из стен Костя заметил стеллаж с книгами. Подойдя ближе, он окинул взглядом корешки: книги по искусству и архитектуре, кинобизнесу и юриспруденции, музыкальные и литературные энциклопедии, различные справочники и художественная литература на русском, английском и итальянском языках. Возле противоположной стены стоял чёрный буфет, над ним зеркало в массивной раме. На столешнице буфета стояли бокалы с коктейлями. Костя схватил первый попавшийся и, сделав несколько жадных глотков, сообразил, что это какой-то коктейль с шампанским – вкус был приятный, немного сладковатый, с оттенком бренди или коньяка, в которых Костя разбирался плохо. Он опустошил бокал и взял ещё один.

Заметив справа просторную гостиную, где ярким пятном выделялся ярко-красный кожаный диван, Костя направился туда. Народа здесь было меньше, но Дину он по-прежнему не видел.

Костя присел на подоконник. На балконе, дверь которого была открыта настежь, стояли две женщины и о чём-то беседовали. Костя осмотрелся и, почувствовав, что коктейль уже начал действовать, ещё больше расслабился. Он стал рассматривать фотографии в тяжёлых рамках на высокой тумбочке, журналы, лежащие на кофейном столике рядом с диваном, вблизи казавшимся огромным лежбищем. На большинстве фотографий была изображена женщина. Красивая женщина. Таких он ещё не встречал в своей недолгой, но уже насыщенной амурными похождениями жизни.

С бокалом в руке Костя вышел на узкий, с потёртыми железными перилами балкон, разительно отличавшийся от внутреннего убранства квартиры. Заметив Костю, женщины замолчали и уставились на него. Он тактично поклонился им, улыбнулся, немного смутился – и снова закурил. Рассматривая незнакомок, Костя отметил, что они старше его, но не намного. Его опыт ещё не позволял с лёгкостью определять пусть даже приблизительный возраст женщин. Рассматривая одежду женщин, он понял, что это явно не студентки. Как бы хорошо ни одевались его подруги-однокурсницы, всегда у них был либо явный перебор, либо недобор.

Костя посматривал на женщин, и всё ему в них нравилось. Одна, невысокая миниатюрная блондинка, была в лёгком голубом жакете в полоску и белых брюках. А в другой он узнал ту самую женщину с фотографий – и в жизни она показалась ему ещё интереснее, загадочнее, приятнее, чем на фото. Во всей её фигуре и взгляде было что-то грациозное, что-то, что заставляет обратить на себя внимание. Её простое чёрное, отделанное по талии кружевом платье и тонкая, длинная нить белого жемчуга на шее казались самым красивым и элегантным из того, что он видел на женщинах. Длинные, каштаново-золотистые густые локоны обрамляли её лицо.